собственному нежеланию сознаться в этом, на деле являемся: настолько уже мы задавили
в себе всю сознательную ответственность.
Ментальные стены могут оказаться худшими из всех, поскольку личность, заключенная в
эти жесткие рамки сепаратистского мышления, может быть по-настоящему холодной и
бессердечной. Чаще всего мы возводим эти стены потому, что когда-то в прошлом мы
оттеснили в подсознание и схоронили там слишком сложные для нас астральные
проблемы. В этой ситуации ментальные способности явились для нас спасением. Мы
призвали их на помощь и сумели найти в них защиту. Мы научились доктринерствовать,
читать лекции, поучать других, смогли доказать свою значимость и возвыситься над
окружением за счет своих ума и знаний... Но какая от всего этого польза, коль скоро
другие видят истину яснее нас? Поскольку мы и являемся поставщиками мыслей, идей и
идеологий для нашего "подлинного я", то мы же должны заботиться и о том, чтобы в эту
нашу крепость не вторгались чужие мысли, мнения и идеологии. Поэтому мы спешим
поскорее возвести из ментального строительного материала крепостные бастионы, стены
и рвы, чтобы надежно оградить свою "башню из слоновой кости".
Теперь личность чувствует себя уютно и тепло в этом тихом маленьком мирке за
четырьмя стенами. Или она только делает вид? Самое удивительное, что все эти стены
ученики возводят для того лишь, чтобы оградить себя от подлинной правды. Они думают,
что именно эту правду они и ищут, хотя на самом деле ищут они не ее, а ту, которая
устраивает их собственную личность. Эта правда дает им чувство безопасности, она
испытана, надежна и знакома, поэтому на протяжении многих жизней они только и
делают, что изолируют себя от мира целого, тем самым надолго замедляя процесс своего
духовного развития. К сожалению, сами они этого не видят и не увидят до тех пор, пока
душа не вырвет их из этого тесного мирка мнимого благополучия — например, сведя с
человеком, в которого они влюбляются.
Когда это случается, все стены, как под ударом, внезапно рушатся, и на какое-то время все
вокруг кажется сплошной идиллией и счастьем, пока они не рассеиваются прахом. Ученик
оказывается в весьма мучительной для себя ситуации: без стен, без защиты, с горою
теоретического багажа за плечами, который он, однако, не знает куда девать и как
применить, поскольку, по причине собственной самонадеянности, слишком долго
отгораживался от мира. Теперь все стены пали, и целый мир шумит и грохочет вокруг
него, а он не поспевает возводить новые стены взамен старых: так быстро они
разрушаются и падают. Ученик растерян, беспомощен и вновь отброшен на стадию
раннего детства, где он сформировал и пустил в ход все эти механизмы.
При общении с людьми, с которыми он не связан близкими отношениями, он достаточно
быстро обуздывает свои чувства и справляется с эмоциональными проблемами, особенно
с теми из них, с которыми он до этого уже вступал в конфронтацию. Затем из глубинных
тайников прошлого он молниеносно извлекает на свет божий свое ментальное
менторство, ибо хочет, на основе прошлого опыта, добиться быстрого успеха. При этом
ему невдомек, что, в сущности, он вновь готов возвести на пьедестал свои старые
сепаратистские замашки. Ему необходимы быстрый успех и признание других; а
поскольку в прошлом он добивался этого именно таким путем, то теперь, почти
бессознательно, он вновь прибегает к помощи своих старых, проверенных методов и берет
на вооружение те же установки, чтобы тем самым вернуть себе, хотя бы ненадолго,
прежнее иллюзорное спокойствие.
Эта стадия весьма опасна для ученика, оставшегося без привычных защитных стен,
разрушенных при участии его души, которая знает все вкусы и пристрастия личности и
знает, что именно ее устраивает, а что нет. Однако эта духовная свобода и тот простор
действий, которые перед ним открываются, часто отпугивают ученика. И это понятно.
Ведь вместе с исчезновением старых, проверенных защитных механизмов понемногу
исчезают и последние остатки его так называемого внутреннего спокойствия и
благополучия, оставляя его растерянным и беспомощным перед лицом бурлящего мира, и
в этом состоянии беспомощности, окутанный туманами и мглой, он немедленно прибегает
к услугам своих "старых добрых механизмов". Уж их-то он знает досконально!
В этот момент гора оказывается неизмеримо далекой от ученика, чье сознание отторгает
ее, как инородное тело, поскольку истинная духовность внушает ему непомерный страх.
Этот страх вызван тем, что ученик вдруг, неожиданно для самого себя, понимает, что
истинная духовность требует решительного и бесповоротного отказа от своих прежних
комплексов, норм и привычек, от раздражения и жалости к самому себе, от бесконечных
сетований в самонадеянной убежденности в непревзойденности своих ментальных
менторских талантов. Эта стадия — стадия заключительного, выпускного экзамена, на
котором очень многие ученики проваливаются и потому вынуждены возвратиться вспять,
к своей пустой, никчемной жизни, ибо требования, предъявляемые к ним, оказываются
для них слишком непомерными, а сами они не выражают особого желания выполнять их.
На этом этапе происходит борьба за выбор между духовным служением и служением
личности. Какой путь изберет ученик? Выбор первого пути, пути духовного служения,
требует от учеников солидного мужества и сердечной вовлеченности, и когда они
понимают, что именно от них требуется, многие ударяются в панику и идут на попятную.
И если они вновь скатываются на свои старые, сепаратистские позиции, то оставшаяся
жизнь проходит для них впустую. Стены отстраиваются заново, на прежнем месте
возводится новая крепость на манер старой, личность вновь изолирует себя от мира и,
сидя за крепостными стенами, ликует и празднует свою победу.
Если ученик выбирает путь бескорыстного служения, то он в этом случае точно знает, что,
как бы ни было тяжело и трудно, назад пути нет. Прежде чем личность будет побеждена и
низложена на всех уровнях, этому всегда должно предшествовать служение. Поскольку
ученик беззащитен и уязвим, как ребенок, то ему часто приходится молить о помощи и
испрашивать защиты — до тех пор, пока заложенная в сознание новая программа не
начнет действовать. Лишь тогда перед ним воочию раскрывается истинное величие души,
и ему делается страшно при мысли о том, что однажды из-за своих безволия и слабости он
чуть было не "продал свою душу".
Поскольку внутреннее понимание учеником истинных размеров и величия своей души
неуклонно ширится и возрастает, то он под ее влиянием в конце концов признает все свои
ошибки и заблуждения и прочно утверждается в мысли о том, что самая важная и
величайшая цель в жизни — это служение людям.
36. ТЩЕСЛАВИЕ ДО ДОБРА НЕ ДОВОДИТ
Чем ближе ученик к вершине, тем более осторожным ему следует быть в отношении
своих гордости и тщеславия, которые подстерегают его на каждом шагу. Нужно помнить
о том, что высокая степень духовности — это не только расширенное сознание,
углубленные знание и понимание, но и большая опасность. К сожалению, очень часто
ученик распознает эту опасность лишь тогда, когда, собственно, уже ничего не изменить.
Пока его духовные желания возвышенны, пока они покоятся на преданности и смирении,
особых сложностей не возникает; однако, как только смирение и чувственное
благородство забываются, тут же ментальная гордость поднимает голову и идет в рост.
Если при этом ученик не уверен в себе или внутренне ощущает свою неполноценность (в
которой он не признается даже самому себе), то в нем начинает говорить естественное в
таких случаях желание как-то утвердиться или реабилитировать себя, и в этом случае он
призывает на помощь свое обширное ментальное знание.
Когда ученик с таким ментальным складом видит, что его ум, знания и уверенность в
своих силах производят неотразимое впечатление на более молодых и менее опытных
Пирамида