в дар поднес Сильмариллы. Но Звездная Королева милостиво позволила
роду Финве владеть ими.
-- Ибо, -- сказала она, -- род Финве суть род избранных, и над
потомками его простирают Валар милость свою. Великое деяние
совершил в прежние времена Финве, Король Нолдор; и велика будет
награда его , и сынов его. Да станут ныне Камни Света знаком
избранного рода!
И, низко поклонившись Варде, принял Феанор Сильмариллы из
рук ее. С тех пор стал Феанор считать себя властителем
Нолдор, мудрейшим, избранником. Гордо и надменно смотрел он на
прочих Нолдор, и, хотя мудрость, талант и красота его привлекали, не
было любви к нему в сердцах Эльфов; не все хотели подчиняться ему.
Равно в чести были среди Элдар Феанор и Фингольфин, старшие
сыновья Финве; потому не желал Фингольфин признавать главенства
Феанора. И показалось Феанору, что брат его хочет занять его место как
на троне в Форменосе, так и в сердце Финве, отца их.
Тогда снова в тайне начал работу Феанор; но на этот раз начал он
ковать мечи. Так же поступили и прочие Нолдор знатнейших родов,
хотя до поры никто не носил оружия открыто -- лишь украшенные
гербами щиты.
От прочих Элдар слышал Феанор рассказы о Средиземьи. И так
подумал он: "Кому и быть королем Темных Земель, как не мне?" И с
подозрением стал он относиться к Валар, что хотели удержать Элдар в
Валиноре. Слишком хотел он, чтобы его считали высшим и мудрейшим
прочие Нолдор, потому возненавидел он Мелькора -- Черный Вала знал
много больше его.
...Он ворвался в зал красно-золотым вихрем. Черный Вала,
объяснявший что-то Эльфам, замолчал, пристально глядя на сына
Финве.
-- Что вы слушаете его! -- прорычал Феанор, -- Что может он сказать
вам такого, что неведомо прочим Валар? Он только и умеет, что
красиво говорить; но яд его речей незаметно проникает в ваши мысли --
души ваши отравлены Врагом!
Он повернулся к Мелькору. Лицо Черного Валы было спокойным,
скорбным и усталым, и это окончательно вывело из себя сына Финве:
-- Как ты смеешь смотреть мне в лицо, раб! На колени перед королем
Нолдор!
Во внезапно наступившей тишине раздался ровный холодный голос
Мелькора:
-- Недолго тебе быть королем Нолдор, сын Финве, и кровью оплачен
венец на челе твоем. Да, железо сковывает руки мои, но я свободнее,
чем ты: страх перед Валар, боязнь преступить их запрет и покинуть
пределы их земель делает рабом тебя. Я никогда не был врагом Нолдор;
если вы осмелитесь избрать свободу, я помогу вам уйти из Валинора; и
я, Вала, дам вам защиту и помощь...
-- Не слушайте его! Он лжет!
-- А тебе, Нолдо из рода Финве, я говорю: берегись! -- молвил
Мелькор, и затаенная угроза была в его голосе.
Они стояли теперь друг напротив друга: Феанор в блистающих
золотом алых одеждах, с тяжелым золотым драгоценным ожерельем на
груди -- и Мелькор в простых черных одеждах, спокойный и опасный
как узкий черный клинок. Нолдор расступились и смотрели на них
растерянно, как испуганные дети. Пристальный пронизывающий взгляд
Мелькора впился в глаза сына Финве, и тот невольно дернулся, словно
хотел схватиться за несуществующий меч. Мелькор не шевельнулся и
через минуту Феанор вынужден был опустить глаза. Во взгляде
Мелькора скользнула тень насмешки:
-- Берегись, Нолдо, -- медленно и тяжело повторил он.
"Так ложью, и злыми наветами, и дурными советами разжег Мелькор
в сердцах Нолдор мятежное пламя..."
Феанор был оскорблен словами Черного Валы; теперь он открыто
призывал к мятежу против Валар и возвращению во внешний мир;
великим вождем Нолдор провозгласил он себя, говоря, что освободит от
рабства тех, кто последует за ним.
В ту пору Фингольфин пришел к отцу их, Финве, и просил его
усмирить гордыню Феанора; ибо, говорил он, не по праву объявляет тот
себя королем Нолдор, и не может говорить он от имени всего народа.
Но пока говорил он, Феанор вошел в чертоги Финве; и был он
вооружен, и тяжелым мечом был опоясан он. Гневные слова говорил он
Фингольфину, обвиняя брата в том, что тот хочет посеять вражду между
Феанором и отцом его. Фингольфин промолчал и хотел уйти, но Феанор
догнал его и, приставив острие меча к его груди, сказал:
-- Видишь, брат мой по отцу -- э т о острее твоего языка! Попробуй
хоть раз еще оспорить мое первенство и встать между мной и отцом
моим -- и, быть может, э т о избавит Нолдор от того, кто хочет стать
королем рабов!
По-прежнему не говоря ни слова, тая свой гнев, ушел Фингольфин; но
Валар узнали о деяниях и словах Феанора и был он призван в
Маханаксар, дабы держать ответ перед Великими. И смутился Феанор,
и что бы отвести кару от себя, обвинил Мелькора в том, что тот внушил
Нолдор мятежные мысли. И пришли в Совет Великих так же и те из
Элдар, кто устрашился бездны премудрости, открытой им Мелькором; и
говорили они против него и обвиняли его перед лицом Манве.
И, разгневавшись, Король Мира повелел Тулкасу схватить мятежника
и снова привести его на суд Великих.
"Только бы успеть..." -- Лихорадочно думал Намо.
-- Мелькор!..
Эхо метнулось, ударяясь о стены темного зала. Он появился
мгновенно, черный крылатый Вала. Намо, задыхаясь, проговорил:
-- Мелькор, я торопился... предупредить тебя... они...
-- Я знаю, -- Тихо ответил Черный Вала, -- Я ухожу. Благодарю тебя,
Брат мой.
Что-то дрогнуло в душе Владыки Судеб, когда он услышал этот голос,
печальный и искренний, комок подкатил к горлу.
...Как он умел смеяться -- свободно, открыто; казалось, весь мир
радуется вместе с ним...
Какая улыбка была у него -- светлая, как-то по-детски доверчивая,
теплая, гасящая боль, -- удивительная улыбка; и звездные глаза его
лучились мягким светом...
Намо отдал бы все, чтобы снова увидеть Мелькора таким; но со
Пирамида