плите, прежде чем его развернули и прижали к ней:
«ТОМ РЕБУС»
Человек в плаще стал привязывать Гарри к надгробию, обматывая тугими
верёвками от шеи до лодыжек. Из-под капюшона доносилось частое, сиплое дыхание.
Гарри попытался сопротивляться, и коротышка ударил его — рукой, на которой не
хватало пальца. И Гарри понял, кто скрывается под капюшоном: Червехвост.
«Ты!» — ахнул он.
Но Червехвост не ответил. Закончив привязывать Гарри, он проверил, туго ли
тот примотан. Когда он ощупывал узлы, его пальцы нервно дрожали. Убедившись, что
Гарри привязан к надгробию так надежно, что не сможет пошевельнуться, Червехвост
вытянул из-под плаща чёрную тряпку и грубо заткнул Гарри рот. Затем, не проронив
не слова, он развернулся и ушёл. Гарри не мог издать ни звука, он даже не мог
повернуть головы, чтобы узнать, куда исчез Червехвост, и видел только то, что
было прямо перед надгробием.
Мертвый Седрик лежал в нескольких футах от могилы. Рядом в свете звёзд
мерцал Трёхмаговый Кубок. У ног Седрика валялась волшебная палочка Гарри, а у
самой могилы лежал свёрток, который Гарри сначала принял за младенца. Казалось,
что свёрток возбуждённо шевелится. Когда Гарри взглянул на него, шрам снова
взорвался болью, и внезапно Гарри понял — ему не хочется знать, что там, в этом
свёртке. Он не хотел, чтобы сверток развернули. Услышав шум у своих ног, Гарри
взглянул вниз. Огромная змея скользила по траве вокруг надгробия, к которому он
был привязан.
Снова послышалось быстрое, сиплое дыхание Червехвоста. Похоже, он волочил
по земле что-то тяжелое. Когда предатель опять появился в поле зрения Гарри, тот
увидел, что Червехвост тащит к могиле каменный котел. Котел, казалось, был
наполнен водой: Гарри слышал плеск — и был гораздо больше любого котла, который
ему приходилось видеть. Это была огромная каменная утроба, способная вместить
взрослого человека.
Существо в свёртке завертелось сильнее, как будто хотело скорее
освободиться. Червехвост занялся котлом. Он быстро провёл волшебной палочкой по
днищу, и под котлом внезапно затрещало пламя. Огромная змея уползла в темноту,
подальше от огня.
Жидкость в котле закипела очень быстро. На поверхности появились не только
пузыри, но и огненные вспышки. Пар сгущался, очертания Червехвоста,
поддерживавшего пламя, расплывались в тумане. Сверток задергался с новой силой.
И Гарри вновь услышал высокий ледяной голос: «Торопись!»
Вся поверхность жидкости теперь сияла, будто усыпанная бриллиантами.
«Все готово, Повелитель».
«Теперь пора...» — проскрипел ледяной голос. Червехвост развернул лежащий
на земле свёрток, освобождая существо внутри, и даже кляп не мог заглушить
дикого крика Гарри.
Червехвост развернул нечто отвратительное, покрытое слизью, слепое — а ведь
оно было в сто раз страшнее чем казалось. Существо формой напоминало скрюченного
младенца, за исключением того, что оно было абсолютно непохоже на младенца. Оно
было тёмно-красное, почти чёрное, безволосое и чешуйчатое. Его руки и ноги были
тоненькими и слабыми, а лицо… Ни у одного ребёнка не было такого ужасного лица —
плоского, змеиного, со светящимися красными глазами.
Существо казалось совсем беспомощным. Оно подняло свои тоненькие ручки,
обнимая Червехвоста за шею, чтобы тот его поднял. В этот момент капюшон
Червехвоста соскользнул, и в неровном свете пламени Гарри увидел, что его лицо
перекошено от отвращения. На секунду при свете вспышек, танцующих на поверхности
зелья перед Гарри мелькнуло лицо твари, плоское и злобное. Затем Червехвост
опустил существо в котёл. Послышалось шипение, и оно скрылось в глубине. Гарри
услышал, как слабое тело с тихим стуком ударилось о дно котла.
Хоть бы он утонул, думал Гарри. Его шрам невыносимо горел. Пусть он утонет,
пожалуйста! Червехвост заговорил, его голос дрожал, как лист на ветру. Он поднял
волшебную палочку, закрыл глаза и произнес:
«Кость отца, данная без ведения, ты обновишь своего сына!»
Поверхность могилы у ног Гарри затрещала. Он с ужасом смотрел, как тонкая
струйка праха поднялась в воздух по приказу Червехвоста и мягко упала в котел.
Сияющая поверхность зелья помутнела и зашипела, вспышки разлетелись во все
стороны, и отвар засветился ядовито-голубым цветом.
Червехвост чуть слышно заскулил, доставая из-под плаща длинный, тонкий,
сверкающий серебром кинжал. Его голос перешел в приглушенные рыдания.
«Плоть… слуги… данная д-добровольно — ты… оживишь… своего господина».
Червехвост вытянул свою правую руку перед собой — ту, на которой не хватало
пальца. Он сжал кинжал левой рукой и замахнулся…
Гарри понял, что собирается сделать Червехвост за секунду до того, как оно
свершилось, и зажмурился изо всех сил. Если бы мог, он зажал бы уши, чтобы не
слышать пронзительного крика, огласившего ночь. Но он слышал, он слышал, как
что-то упало на землю, слышал, как Червехвост задыхался в муках, слышал
отвратительный всплеск, будто что-то упало в котел. Он не мог заставить себя
открыть глаза… но зелье стало огненно-красным, и его сияние просвечивало сквозь
веки Гарри…
Вдруг он ощутил дыхание на своем лице и понял, что Червехвост стоит прямо
перед ним, тяжело дыша и подвывая от боли.
«К-кровь заклятого врага… насильно взятая… ты воскресишь, кого ненавидишь».
Гарри ничего не мог поделать, он был слишком крепко связан. Глядя вниз,
безнадежно пытаясь ослабить веревки, он увидел серебряный кинжал, дрожащий в
оставшейся руке Червехвоста. Он почувствовал, как острие входит в сгиб его руки
и кровь течет по рукаву разорванной мантии. Червехвост, корчась от боли, вынул
из кармана маленький стеклянный сосуд и приложил его к ране Гарри, чтобы кровь
стекала туда.
Затем он устремился к котлу, и вылил кровь Гарри в зелье. Жидкость внезапно
стала ослепительно белой. Червехвост, завершив своё дело, рухнул у котла на
колени, свалился на бок и остался лежать на земле, обнимая кровавый обрубок
руки, задыхаясь и скуля. Котел ровно кипел, посылая ослепительные вспышки во
всех направлениях, такие яркие, что тьма кладбища казалась ещё чернее. Но ничего
не происходило. «Хоть бы он утонул, — думал Гарри. — Хоть бы у них ничего не
вышло».
И вдруг вспышки, вылетавшие из котла, погасли. Вместо них в воздух вознёсся
поток белого пара, застилая Гарри глаза. Теперь он не видел ни Червехвоста, ни
Седрика — только туман, висящий над котлом. «Не вышло, — подумал Гарри. — Он
утонул... Пусть, пусть он окажется мёртвым!» Но вдруг, холодея от ужаса, в дымке
перед собой он различил тёмный силуэт человека. Высокий и худой, как скелет, он
медленно поднимался из котла.
«Одень меня», — произнёс высокий ледяной голос из-за стены пара, и
Червехвост, ноя и стеная, прижимая к груди искалеченную руку, бросился поднимать
Пирамида