услышали всплеск якоря, опускаемого в воду и грохот спускаемого трапа.
С корабля на землю сходили люди — их силуэты мелькали перед иллюминаторами.
Все они, заметил Гарри, были сложены подстать Краббу и Гойлу… но, когда они
подошли поближе, вступив на поляну, освещённую светом из вестибюля, стало ясно,
что их масса была ни чем иным, как мантиями, сшитыми из какого-то лохматого и
запутанного меха. Но человек, ведущий их к замку, был одет в мантию,
изготовленную из совершенно иного меха: такого же лоснящегося и серебристого,
как его волосы.
«Дамблдор! — сердечно вскричал он, шагая вверх по склону. — Как поживаешь,
дорогой ты мой, как дела?»
«Цветут и пахнут, спасибо, Профессор Каркаров»,- ответил Дамблдор.
У Каркарова был елейный, звучный голос. Когда он вступил в полосу света,
льющегося из входных дверей, стало видно, что он высок и худощав, как Дамблдор,
но его седые волосы были коротко острижены, а закрученная завитушкой козлиная
бородка не смогла скрыть довольно слабый подбородок. Он подошёл к Дамблдору и
обеими руками пожал его руку.
«Добрый старый Хогвартс! — проговорил он, взглянув на замок и улыбнувшись,
обнажая ряд пожелтевших зубов. Гарри заметил, что улыбался он только ртом, глаза
же, нетронутые улыбкой, оставалось холодными и проницательными. — Как хорошо
снова оказаться здесь! Как хорошо!… Виктор, пошли внутрь, в тепло. Ты не
возражаешь, Дамблдор? Виктор немного простудился…»
Каркаров пригласительным жестом обратился к одному из своих учеников. Когда
мальчик прошёл мимо него, Гарри заметил его сильный крючковатый нос и густые
чёрные брови. И без толчка в руку, которым наградил его Рон, и без его
возбуждённого шёпота, он узнал этот профиль.
«Гарри — это Крум!»
Глава шестнадцатая
ОГНЕННЫЙ КУБОК
«Вот это да! — говорил ошарашенный Рон, шагая в толпе Хогвартских учеников
вверх по ступенькам следом за делегацией Дурмштранга. — Крум! Гарри, Виктор
Крум!»
«Я тебя умоляю! Рон, он всего лишь игрок в Квиддитч!» — одёрнула его
Эрмиона.
«Всего лишь игрок в Квиддитч?! — не веря своим ушам повторил Рон. — Он же
один из лучших Ловцов мира! Я и не знал, что он ещё не закончил школу!»
Проходя по вестибюлю обратно в Большой Зал, они увидели Ли Джордана
подпрыгивающего на месте в попытке получше рассмотреть затылок Крума. Несколько
девочек с шестого курса лихорадочно шарили в карманах: «Только подумай! Ни
одного пера! Думаешь, он согласится расписаться на моей шляпе губной помадой?»
«Ну, уж это прямо совсем!» — высокомерно фыркнула Эрмиона, проходя мимо
девочек, пытающихся вырвать друг у друга тюбик с помадой.
«Я тоже попрошу у него автограф, — засуетился Рон, — у тебя нигде не
завалялось пера, а, Гарри?»
«Не-а, все — наверху, в сумке», — отозвался Гарри.
Они уселись за стол Гриффиндора. Рон сел лицом к входной двери, не спуская
глаз с Крума, который остановился у входа вместе с остальными учениками
Дурмштранга, пытаясь, видимо, сообразить, за какой стол им полагается сесть.
Делегация Бобатона расположилась за столом Рэйвенкло. Они разглядывали Большой
Зал с угрюмыми выражениями лиц. У троих вокруг голов всё ещё были повязаны
шарфы.
«Уж не так уж и холодно! — раздражённо сказала Эрмиона. — Почему они не
взяли с собой мантии?»
«Сюда! Иди сюда! — жарко шептал Рон. — Иди сюда! Да, сдвинься же с места,
Эрмиона, освободи место!»
«Чего?»
«Уже ничего!» — с горечью отозвался Рон.
Виктор Крум и его товарищи уселись за стол Слитерина. Лица Крабба, Гойла и
Малфоя расплылись в самодовольных улыбках. Под завистливыми взглядами Гарри и
Рона, Малфой наклонился к Круму и что-то ему сказал.
«Ну да, конечно, примазывайся к нему, Малфой! — язвительно проговорил Рон.
— Не сомневаюсь, что Крум видит тебя насквозь… он, небось, привык, что к нему
всё время подлизываются… А как вы думаете, где они будут спать? Мы можем ему
предложить место в нашей комнате, Гарри… Я бы уступил ему свою кровать — я смогу
покемарить и на раскладушке…»
Эрмиона фыркнула.
«Похоже, что они в более хорошем настроении, чем Бобатонцы», — заметил
Гарри.
Ученики Дурмштранга сняли с себя тяжёлые шубы и с интересом глядели на
звёздный потолок. Некоторые с любопытством разглядывали золотые тарелки и кубки,
которые явно произвели на них впечатление.
А между тем дворник Аргус Филч ставил дополнительные стулья за стол
преподавателей. В честь важного торжества он был наряжен в старый и поношенный
фрак. К удивлению Гарри он поставил четыре дополнительных стула — два по правую
и два по левую руку Дамблдора.
«Но ведь приехало всего лишь два преподавателя, — удивился Гарри, — Зачем
же Филч ставит четыре стула? Кто-нибудь ещё приедет?»
«А?» — рассеянно переспросил Рон. Он всё ещё был не в силах оторвать глаз
от Крума.
Когда все ученики, наконец, расселись, в комнату вошли преподаватели и
направились к своему столу. Шествие заключали Профессор Дамблдор, Профессор
Каркаров и Мадам Максим. Увидев свою директрису, Бобатонцы вскочили на ноги. В
толпе учеников Хогвартса раздалось несколько разрозненных смешков. Но Бобатонцы
не смутились и остались стоять, пока Мадам Максим ни уселась по левую руку от
Дамблдора. Дамблдор же продолжал стоять. В зале наступила тишина.
«Добрый вечер, дамы, господа, призраки, кости и в особенности, гости, —
провозгласил Дамблдор, одаряя лучистой улыбкой иностранные делегации, — с
превеликим удовольствием я приветствую вас у нас в Хогвартсе. Я надеюсь и верю,
что вам будет здесь удобно и приятно».
Одна из Бобатонских девочек, крепко держась за шарф, обвязанный вокруг
головы, насмешливо фыркнула.
«Тебя здесь никто не держит!» — тихонько ощетинилась Эрмиона.
«Официальное открытие турнира состоится по окончанию пира, — продолжал
Дамблдор, — а теперь угощайтесь: ешьте, пейте и чувствуйте себя, как дома!»
Пирамида