году, были тщательно проверены Мистером Кривучем и Мистером Коробейником, —
говорил Дамблдор, пока Филч устанавливал сундук перед ним на стол, —
подготовившими всё необходимое для состязаний. Перед защитниками будут стоять
три задачи, которые им зададут с определёнными интервалами в течение учебного
года. Для выполнения каждого задания защитники должны будут продемонстрировать
мастерство в магии, отвагу, дедуктивные способности и, естественно, умение не
терять духа перед лицом опасности».
Последние слова Дамблдора прозвучали в такой абсолютной тишине, что,
казалось, никто в зале не дышал.
«Как вам уже известно, в турнире будут принимать участие три защитника, —
невозмутимо продолжал Дамблдор, — по одному из каждой школы. За каждое задание
защитнику будет присуждено определённое количество очков в зависимости от того,
насколько успешно они справились с задачей. Защитник, который наберёт самое
большое количество очков, выиграет Трёхмаговый Кубок. Защитников турнира выберет
абсолютно беспристрастный судья — Огненный Кубок».
Дамблдор вытащил свою волшебную палочку и три раза легонько стукнул по
сундуку. Крышка медленно и со скрипом откинулась. Дамблдор сунул руку в сундук и
вытащил оттуда огромный, грубо вырезанный из дерева кубок. Кубок выглядел совсем
непримечательным, если не считать того, что он до краёв был наполнен пляшущими
голубовато-белыми язычками пламени.
Дамблдор закрыл сундук и осторожно водворил на него кубок, чтобы всем в
зале хорошо его было видно.
«Каждый желающий участвовать в турнире должен будет написать своё имя и
название своей школы на клочке пергамента и бросить его в кубок, — объявил
Дамблдор, — претенденты на звание защитника должны будут внести в кубок свои
имена в течение двадцати четырёх часов. Завтра вечером, в Хэллоуин, кубок вернёт
имена троих, которых он посчитает наиболее достойными представителями своих
школ. Сегодня вечером мы поместим кубок в вестибюль, где все желающие
участвовать в турнире, будут иметь к нему свободный доступ.
«Для того, чтобы ни один несовершеннолетний ученик не поддался искушению
внести на рассмотрение своё имя, — продолжал Дамблдор, — после того, как
Огненный Кубок будет установлен в вестибюле, я проведу вокруг него Возрастную
Черту, через которую не сможет переступить ни один человек младше семнадцати
лет».
«И, наконец, для тех, кто решит внести своё имя на рассмотрение, я хочу вам
разъяснить, что перед тем, как вы вложите своя имя в кубок, вы должны будете
тщательно взвесить своё решение. У защитника, которого выберет Огненный Кубок,
не будет пути назад. Он обязан будет пройти через все три испытания. Внесение
имени в Огненный Кубок равносильно магическому контракту. Защитник не имеет
права передумать и отказаться от участия в состязании. Поэтому, перед тем, как
вы внесёте своё имя в Кубок, вы должны быть совершенно уверены в том, что вы
хотите участвовать в этой игре. А сейчас, я считаю, пора ложиться спать. Всем
вам спокойной ночи».
«Возрастная Черта! — радостно сверкая глазами, говорил Фред Висли,
пересекая зал по дороге к вестибюлю. — Это же — пара пустяков! Взрослящее Зелье
обдурит эту черту безо всяких проблем… Ну а потом, когда имя уже в кубке —
умора! — Кубок-то ни за что не узнает, исполнилось ли нам уже семнадцать или
нет!»
«Но ты не думаешь, что у тех, кому ещё не исполнилось семнадцати, нет
никаких шансов победить, — заметила Эрмиона, — мы просто ещё недостаточно
знаем…»
«Ты-то, может, недостаточно знаешь, — перебил её Джордж, — а вот ты, Гарри,
например, ведь ты попробуешь внести своё имя в Кубок?»
Гарри на секунду задумался о настоятельном требовании Дамблдора, чтобы
никто до семнадцати лет не пытался внести своё имя на рассмотрение, но тут же в
его голове возник блистательный образ самого себя — победителя Трёхмагового
Турнира… Интересно, очень ли разозлится Дамблдор, если кому-нибудь до семнадцати
удастся переступить через Возрастную Черту?
«Где он? — вдруг сказал Рон, который не слышал ни единого слова из всего
разговора, потому что был полностью поглощен в созерцание Крума. — Дамблдор не
говорил, где будут спать ребята из Дурмштранга?»
В этот момент они поравнялись со столом Слитерина, и Рон получил ответ на
свой вопрос. Каркаров только что подбежал к своим ученикам.
«Ну, так что, пошли назад на корабль, — сказал он, — Виктор, как ты себя
чувствуешь? Ты наелся? Хочешь, я пошлю на кухню за глинтвейном?
Крум отрицательно покачал головой и натянул на себя шубу.
«Профессор, а я бы с удовольствием выпил немножко глинтвейна», — с надеждой
проговорил один из учеников Дурмштранга.
«А тебе я ничего не предлагал, Поляков, — ответил Каркаров, моментально
переходя от теплого отцовского тона к холодному и резкому, — я вижу, что ты,
отвратительный неряха, опять вместо себя накормил свои одежды».
Каркаров повернулся и пошёл к дверям, сопровождаемый своими учениками. У
дверей его группа столкнулась с Гарри, Роном и Эрмионой. Гарри остановился,
чтобы пропустить их вперёд.
«Благодарю», — сказал Каркаров, бросив небрежный взгляд в его сторону… и
застыл на месте. Он повернул голову и взглянул на Гарри, как будто не мог
поверить своим глазам. Ученикам за спиной Каркарова тоже пришлось остановиться.
Каркаров медленно перевёл глаза вверх на шрам Гарри, его ученики сделали то же.
Уголком глаз Гарри заметил, как глядящие на него лица медленно приобретали
осознанное выражение. Парень, с запачканными едой одеждами, толкнул локтём
девочку, стоящую рядом с ним и открыто указал ей на лоб Гарри.
«Ага, точно, это он — Гарри Поттер», — раздался позади них хриплый голос.
Профессор Каркаров быстро обернулся. За его спиной стоял Хмури Дикий Глаз,
тяжело опираясь на свой посох — его волшебный глаз, не мигая, смотрел на
директора Дурмштранга.
Каркаров прямо на глазах смертельно побледнел. На его лице отразилась смесь
ярости и страха.
«Ты!» — проговорил он, уставившись на Хмури, как будто отказываясь верить,
что перед ним, действительно, стоит Дикий Глаз.
«Я, — угрюмо ответил Хмури, — и, если тебе, Каркаров, нечего сказать
Поттеру, то проходи мимо. Ты загораживаешь проход».
И правда, за ними столпилось уже ползала. Стоящие в задних рядах вытягивали
шеи, чтобы узнать, что происходит.
Не сказав ни слова, Профессор Каркаров увлёк за собой свою группу и вышел
из зала. Хмури не сводил с него взгляда, пока он ни исчез из вида — его
волшебный глаз впился в спину уходящего Каркарова, а на искалеченном лице
застыло выражение непреодолимого отвращения.
Следующий день был субботой. Обычно в субботу к завтраку спускались позже.
Но сегодня Гарри, Рон и Эрмиона встали намного раньше, чем обычно. И не они
Пирамида