следующее:
ТРЁХМАГОВЫЙ ТУРНИР
Делегации Бобатона и Дурмштранга прибывают к нам в пятницу, 30-го октября в
шесть часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше.
«Потрясающе! — радостно воскликнул Гарри. — Последний урок в пятницу —
Алхимия! У Снэйпа не будет времени нас отравить!»
Ученики должны будут отнести сумки и книги в свои спальни, а затем
собраться перед замком, чтобы встретить наших гостей перед началом
Приветственного Пира.
«Всего неделя осталась! — сказал Эрни Макмиллан из Хаффлпаффа, выбираясь из
толпы с горящими глазами. — Знает ли Седрик? Пойду-ка расскажу ему…»
«Седрик?» — недоумённо повторил Рон, глядя вслед убегающему Эрни.
«Диггори, — объяснил Гарри, — он, наверно, собирается принимать участие в
Турнире».
«Этот болван — чемпион Хогвартса?» — протянул Рон, пробиваясь через толпу
весело болтающих учеников к лестнице.
«Он вовсе не болван! Ты просто не любишь его, потому что он побил
Гриффиндор в Квиддитч, — сказала Эрмиона, — я слышала, что он отличник и —
Префект».
Это было сказано так, как будто меняло дело.
«Тебе он нравится, потому что он симпатичный», — едко заметил Рон.
«Извини, пожалуйста, с каких это пор ты считаешь, что я сужу о людях по их
внешности?!» — возмущённо возразила Эрмиона.
Рон громко и показно закашлялся, издавая при этом звук, подозрительно
напоминающий слово «Локхарт».
Появление плаката у подножия лестницы произвело неизгладимый эффект на
обитателей замка. Всю последующую неделю весь Хогвартс говорил только об одном —
Трёхмаговом Турнире. По замку ходили слухи, которые передавались от одного
ученика к другому, словно зараза: кто будет пытаться стать защитником Хогвартса,
как будет проходить Турнир, чем отличаются ученики Бобатона и Дурмштранга от них
самих.
Между тем, замок подвергли генеральной уборке. Несколько засаленных
портретов почистили к величайшему неудовольствию изображений, которые,
съёжившись, сидели в своих рамках, угрюмо бормотали себе под нос и морщились,
потирая свои розовые, свежевымытые щёки. Доспехи вдруг ярко заблестели и
перестали издавать громкий скрип при движении, а дворник Аргус Филч приходил в
такую ярость, когда кто-нибудь из учеников забывал при входе вытереть ноги, что
довёл до истерики двух напуганных первогодок.
Остальные работники школы тоже находились в крайне нервном напряжении.
«Лонгботтом, будь любезен, не говори при делегации из Дурмштранга, что ты
не в состоянии сотворить даже самое элементарное Заклинание Перемещения!» —
раздражённо сказала Профессор МакГонагалл во время одного, особенно трудного
урока, когда Невилл нечаянно пересадил свои собственные уши на кактус.
Когда утром, тридцатого октября, они спустились вниз на завтрак, перед их
глазами предстал разукрашенный за ночь Большой Зал. Со стен свисали четыре
огромных шёлковых знамени с изображениями каждого из четырёх Колледжей
Хогвартса: красное — с золотым львом Гриффиндора, голубое — с бронзовым орлом
Рэйвенкло, жёлтое — с чёрным барсуком Хаффлпаффа и зелёное — с серебряным змеем
Слитерина. На стене позади стола преподавателей висело самое большое знамя, на
котором был изображён герб Хогвартса: лев, орёл, барсук и змей вместе вокруг
большой буквы Х.
Гарри, Рон и Эрмиона уселись рядом с Джорджем и Фредом за стол Гриффиндора.
Эти двое опять сидели в стороне от других, что само по себе являлось довольно
необычным зрелищем, и тихо переговаривались. Рон первым уселся рядом с ними.
«Вот гадство! — угрюмо говорил Фреду Джордж. — Но если он не хочет с нами
разговаривать, мы пошлём ему письмо. Или, ещё лучше, мы просто дадим письмо ему
в руки. Он не сможет вот так всё время нас избегать!»
«Кто вас избегает?» — поинтересовался Рон, устраиваясь рядом с ними.
«Хотелось бы, что б ты…» — раздражённо ответил Фред.
«Что за гадство?» — спросил Рон у Джорджа.
«Гадство — иметь брата, который постоянно суёт нос не в своё дело!» —
отрезал Джордж.
«А вы уже что-нибудь придумали по поводу Трёхмагового Турнира? — спросил
Гарри. — Всё ещё собираетесь попытаться в нём участвовать?»
«Я спросил МакГонагалл, как будут выбирать защитников, но она нам не
сказала, — горько пожаловался Джордж, — она посоветовал мне заткнуться и
сосредоточиться на преобразовании енота».
«Интересно, а что за испытания будут? — задумчиво сказал Рон. — Знаешь,
Гарри, я уверен, что мы сможем их пройти. Мы уже проходили опасные испытания…»
«Да, но не перед коллегией судей, — ответил Фред, — МакГонагалл сказала,
что защитникам присуждают определённое количество очков в зависимости от того,
насколько хорошо они справились с заданием».
«А кто будет судить?» — спросил Гарри.
«Директора принимающих участие школ всегда входили в состав судей, —
вмешалась Эрмиона, и все с удивлением взглянули на неё, — потому что всех троих
ранил, начавший громить всё вокруг себя, василиск, которого должны были поймать
защитники во время турнира 1792 года». Она заметила всеобщее внимание к своей
особе и, как обычно, всем своим видом демонстрируя раздражение по поводу того,
что, кроме неё, никто не позаботился заглянуть в книги, произнесла: «Об этом
написано в Истории Хогвартса. Но, конечно, не всё, о чём написано в этой книге,
нужно принимать за чистую монету. Точнее бы было назвать эту книгу «Поправленная
История Хогвартса», или «Крайне Односторонняя и Выборочная История Хогвартса,
Которая Обходит Молчанием Наиболее Неприятные Аспекты Школы».
«О чём ты?» — спросил Рон, но Гарри тут же понял, что за этим последует.
«Домашние эльфы! — сверкая глазами, вскричала Эрмиона, как и предполагал
Гарри. — Ни разу, ни на одной из тысячи страниц в Истории Хогвартса не
упоминается о том, что мы все, коллективно участвуем в угнетении сотен рабов!»
Гарри покачал головой и занялся яичницей. Отсутствие энтузиазма со стороны
Рона и его собственной ни на каплю не уменьшили решимости Эрмионы добиться
справедливости для домашних эльфов.
Правда, оба они заплатили по два Сикля за значки З.А.Д.Э., но сделали это
только для того, чтобы умиротворить её. Но было похоже, что они зря потратили
свои Сикли — Эрмиона разошлась ещё пуще. Она постоянно приставала к ним,
сначала, чтобы они носили свои значки, а потом, чтобы убеждали других их носить.
Пирамида
