обманывает ли меня слух?
- Разум у тебя притупился несомненно, - буркнул трубадур. - Что
касается других органов чувств, не знаю. Повторяю: мы любим друг друга,
Анарьетта и я. Я остаюсь в Туссенте. С ней.
- В качестве кого? Фаворита? Любовника? А может, князя-консорта?
- Формально-правовой статус мне в принципе безразличен, - честно
признался Лютик. - Но исключать нельзя ничего. Супружества тоже.
Геральт снова помолчал, любуясь борьбой титана с драконом.
- Лютик, - сказал он наконец. - Если ты пил, то трезвей поскорее. Если
не пил, напейся. Тогда и поговорим.
- Я не очень понимаю, - поморщился Лютик, - что тебя так волнует?
- А ты подумай малость.
- В чем дело? Тебя так взволновала моя связь с Анарьеттой? Быть может,
ты намерен воззвать к моему рассудку? Перестань. Я все продумал. Анарьетта
меня любит...
- А тебе знакома, - прервал Геральт, - такая поговорка: княжья милость
на пестрых конях ездит? Даже если твоя Анарьетта не легкомысленна, а таковой
она мне, прости за откровенность, кажется, то...
- То что?
- А то, что лишь в сказках княгини связываются с музыкантами и...
свинопасами.
- Во-первых, - надулся Лютик, - даже такой простак, как ты, должен был
слышать о морганатических браках. Привести тебе примеры из древней и
новейшей истории? Не надо? Во-вторых, тебя, вероятно, это удивит, но я вовсе
не из последних простолюдинов. Мой род де Леттенхоф идет от...
- Слушаю я тебя, - снова прервал Геральт уже готовый вспылить, - и
удивляюсь. Неужто это мой друг Лютик? Неужто мои друг Лютик и вправду
лишился разума? Неужто тот самый Лютик, которого я всегда знал и считал
реалистом, ни с того ни с сего погрузился в мир иллюзий и там обретается?
Раскрой глаза, кретин!
- Ага, - медленно проговорил Лютик, кривя губы. - Какая любопытная
перемена ролей. Я - слепец, а ты вдруг стал остроглазым и прытким
наблюдателем. Обычно бывало наоборот. И чего же, хотелось бы узнать, я не
замечаю из того, что столь очевидно для тебя? Э? На что я должен, по-твоему,
раскрыть глаза?
- А хоть бы и на то, - процедил ведьмак, - что твоя княгиня -
балованный ребенок, из которого выросла избалованная нахалка и буффонка. На
то, что она допустила тебя к своим прелестям, увлеченная новизной, и ты
незамедлительно вылетишь в трубу, как только явится новый трубадур с новым и
более увлекательным репертуаром.
- Невероятно низко и вульгарно то, что ты говоришь. Надеюсь, ты
сознаешь это?
- Я сознаю трагедию отсутствия у тебя признаков сознания. Ты
сумасшедший. Лютик.
Поэт молчал, поглаживая гриф лютни. Прошло время, прежде чем он
заговорил. Медленно и раздумчиво.
- Мы отправились из Брокилона с сумасшедшей миссией. Идя на сумасшедший
риск, мы кинулись в сумасшедшую и лишенную малейших шансов на успех погоню
за миражом. За призраком, сонным видением, за сумасшедшей мечтой, за
абсолютно невоплотимыми идеалами. Мы кинулись в погоню, как глупцы, как
психи. Но я, Геральт, не произнес ни слова жалобы. Не называл тебя
сумасшедшим, не высмеивал. Потому что в тебе жили надежда и любовь. Они
руководили тобой в этой сумасбродной эскападе. Впрочем, мною тоже. Но я уже
догнал свой мираж, и мне не просто повезло, что сон осуществился, а мечта
исполнилась. Моя миссия закончена. Я нашел то, что так трудно найти. И
намерен сохранить что нашел. И это - сумасшествие? Сумасшествием было бы,
если б я отринул это и выпустил из рук.
Геральт молчал столь же долго, как и Лютик. Наконец сказал:
- Чистая поэзия. А в этом с тобой состязаться трудно. Больше я не
произнесу ни слова. Ты выбил у меня из рук аргументы. С помощью, согласен,
не менее, а может быть, и более точных и весомых аргументов. Бывай, Лютик.
- Бывай, Геральт
Дворцовая библиотека действительно была огромна. Зал, в котором она
размещалась, по меньшей мере двукратно превышал размерами зал рыцарский. И у
нее был стеклянный потолок. Благодаря чему было светло. Однако Геральт
подозревал, что из-за этого летом здесь бывает чертовски жарко.
Проходы между шкафами и стеллажами были узенькими и тесными. Он шел
осторожно, чтобы не скинуть книги. Приходилось переступать через фолианты,
валявшиеся на полу.
- Я здесь, - услышал он.
Середина библиотеки тонула в книгах, сложенных в кучи и пирамиды.
Многие валялись совершенно хаотично, поодиночке либо живописными кучами.
- Здесь я, Геральт.
Он углубился в межкнижные каньоны и ущелья. И нашел ее. Она стояла на
коленях посреди разбросанных инкунабул, листая их и приводя в относительный
порядок. На ней было скромное серое платье, для удобства немного подтянутое
вверх. Геральт отметил, что картина сия невероятно привлекательна.
- Не возмущайся здешним разгардяшем, - сказала она, отирая лоб
предплечьем, потому что на руках у нее были грязные от пыли, тонкие шелковые
перчатки. - Здесь сейчас проводится инвентаризация и каталогизирование. Но
по моей просьбе работы прервали, чтобы я могла побыть в библиотеке одна.
Когда я работаю, терпеть не могу, чтобы посторонние дышали мне в затылок.
- Прости. Мне уйти?
- Ты не посторонний. - Она слегка сощурила зеленые глаза. - Твой
взгляд... доставляет мне удовольствие. Не стой так. Садись сюда, на книги.
Он присел на "Описание мира", изданное in folio.
- Этот ералаш, - Фрингилья широким жестом повела вокруг, - неожиданно
облегчил мне работу. Мне удалось добраться до книг, которые обычно лежат
где-то на дне, под опокой. Которую нельзя тронуть.
Княгинины библиотекари титаническими усилиями разобрали завалы,
благодаря чему дневной свет узрели некоторые жемчужины письменности, самые
настоящие белые вороны.
- Взгляни. Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
- "Speculum aureum"(22)? Видел.
- Совсем забыла. Прости. Ты многое повидал. Предполагалось, что это
комплимент, а не сарказм. А кинь взгляд сюда. Это Gesta Regum(23). С нее мы
и начнем, чтобы ты понял, что такое твоя Цири в действительности, чья кровь
течет в ее жилах... Мина у тебя еще более кислая, чем обычно, знаешь? В чем
причина?
Скачать книгу [0.41 МБ]
Пирамида