посмотрел на меня, как бы не веря своим глазам, словно ему
показалось, что он ослышался, и не торопясь, отчетливо, чтобы я
лучше понял, растолковал мне неуместность моего вопроса.
Министерство Инопланетных Дел работает на основании имеющихся у
него документов, и только. Лишь тот, кто не имеет никакого
понятия о делопроизводстве, может увидеть в этом что-то
необычайное, несообразное или даже несерьезное. Ведь вся
политическая история Земли представляет собой цепь ошибок и их
последствий; с прадавних времен государства ставили не на ту
карту, делали то, что НЕ соответствовало их истинным интересам;
поэтому политика заключается прежде всего в ошибочной оценке
противника, а еще чаще - в превращении потенциальных союзников
во врагов из-за недоразумений и недоумия. Как победы, так и
разгромы проистекали из ложных прогнозов, коль скоро у
побежденных дела обычно шли лучше, чем у победителей, - если не
сразу, то чуть погодя. Ибо политика имеет дело с будущими
событиями, которые точно предвидеть нельзя, а опытный политик -
это тот, кто прекрасно об этом знает, но гнет свое из
патриотизма, чувства долга и осознания исторической
необходимости. Поэтому Министерство Инопланетных Дел не пошло
по какому-то совершенно новому пути, но действует точно так же,
как обычные МИДы, с той лишь разницей, что границы неизбежных
при дипломатической деятельности ошибок раздвинулись
астрономически. Неужели мне ничего не известно о том, что
исторические решения, определившие исход мировых войн,
принимались при полном игнорировании донесений и иных
совершенно достоверных данных, из которых следовало, что войну
объявлять не следует? Поэтому так ли уж важно, с настоящими
документами мы имеем дело или всего лишь с фантомами? Каким,
собственно, образом эта разница повлияла бы на течение
министерских дел?
Прочитав добродушным, но категорическим тоном это
наставление, Штрюмпфли посоветовал мне не касаться главного
каталога, насчитывающего сорок тысяч названий, среди которых
легко заблудиться.
Он вручил мне листок с перечнем важнейших трудов, который
любезно составил магистр Брабандер, похлопал меня по плечу,
улыбнулся и пошел спать, а я остался наедине с библиотечным
лабиринтом.
Получив в качестве Ариадниной нити этот перечень, я
какое-то время колебался, не зная, что выбрать - термос или
фляжку с коньяком, наконец глотнул коньяку, чтобы взбодриться
духом, а потом приступил к работе, буквально засучив рукава,
потому что самые старые отчеты покрывал толстый слой пыли, а я
не хотел слишком уж пачкать рубашку; даже здесь надо мною,
казалось, витал ворчливый дух домработницы. Перечень советовал
мне начать со "Всеобщей истории" Мсимса Питтиликвастра,
люзанского предысторика, но я из чистого любопытства взял самую
старую и пожелтевшую папку. Папка была тонкая. На грязноватом
листочке я увидел криво приклеенные ленты телеграмм, а может
быть, телексов; низко склонив голову над этим почтенным
документом, я не без труда прочитал выцветший текст:
ТЕЛЕЦ ГАММА ПЛАНЕТ ДО ЧЕРТА НО СЛАВА БОГУ БЕЗЛЮДНЫХ В
ПЕРИГЕЛИИ БОЛОТИСТЫЕ В АФЕЛИИ ОБЛЕДЕНЕЛЫЕ ВСЕ ЭТО ПАСКУДНАЯ
ЭНТРОПИЯ И НИЧЕГО БОЛЬШЕ ТОЧКА ЭКИПАЖ СЫТ ПО ГОРЛО БЫСТРЕНЬКО
ОБЕЖИМ ЕЩЕ ОДИН ПАРСЕК И К МАМОЧКЕ ТОЧКА ЗА ПЕРВОГО ЯНКИ ПАС И
ФИЛЕРГУС ТОЧКА ПО ВОЗВРАЩЕНИИ РАССЧИТАЕМСЯ С ВЕРФЬЮ ПРИВЕТ
ТОЧКА КОНЕЦ
Текст был крест-накрест перечеркнут красным фломастером.
Ниже виднелась сделанная от руки надпись: "Шестерка населена,
предлагаю оставить без премии этих халтурщиков", и
неразборчивая подпись.
Я еще раз взглянул на архаический астротелекс, и словно
пелена упала с моих глаз: я понял, что название ЭНТЕРОПИЯ
возникло просто из "паскудной энтропии", перевранной каким-то
делопроизводителем. Там имелся еще один листок, или, скорее,
бланк отчета о командировке; к нему был прикреплен гостиничный
счет, на котором синел штамп "В ОПЛАТЕ ОТКАЗАТЬ". На обороте
бланка кто-то небрежно набросал: "Через курьера с иммунитетом.
Спутник шестерки - планетарный камуфляж, скорее всего,
Развлекатель-Перехватчик Чужеземцев, пустотелый, надуваемый в
случае необходимости. Рекомендуется осторожность, так как часть
туземцев считает его провокацией из-за макетов КУРДЛЕЙ.
Подробности см. в моем меморандуме, шифр ТЗГ/56 Эпс. Делаю, что
могу. Не протоколировать. Не публиковать. Не запрашивать.
Сжечь. Пепел рассеять в присутствии комиссии". Далее,
несомненно, следовала подпись, залепленная оранжевой наклейкой
с надпечаткой: "СОХРАНИТЬ В ТАЙНЕ".
Я попрощался с этим старинным документом не без грусти, но
и со вздохом облегчения: оказывается, я не свалял дурака,
приняв обычный летающий луна-парк за планету, раз это был
специальный развлекатель-перехватчик, и мне пришло в голову,
что здесь я узнаю наконец тайну сепулек, которая мучила меня
долгие годы; однако, окинув взором ряды запертых книжных шкафов
(советник, впрочем, оставил мне большую связку ключей), я
понял, что это будет нелегким делом. Следующую папку тоже
покрывал толстый слой пыли. Я тут же положил ее обратно на
полку - там были какие-то истории болезней из психиатрической
лечебницы. Странно, как она здесь очутилась? Пораженный
внезапной догадкой, я вытащил из папки связку пожелтевших бумаг
и стоя начал ее перелистывать. Я обнаружил медицинское
заключение, удостоверявшее у экипажа "Рамфорникуса"
коллективный галлюциногенный психоз, синдром прогрессирующего
слабоумия и повышенную агрессивность, которая выражалась в
активном сопротивлении терапевтам и младшему медицинскому
персоналу. Эта болезнь признавалась профессиональной и
пациентам предлагалось назначить пенсию по инвалидности.
"Рамфорникус" при помощи двух спускаемых аппаратов должен был
Скачать книгу [0.28 МБ]
Пирамида