- Да.
- Отлично! Это внушает надежды, что все будет в порядке. Вы переживаете
сейчас сложный и, несомненно, трудный период - новая среда, адаптация,
специфические условия работы, не так ли? Многое вас шокирует, кроме того,
печать секретности, а психика наша строптива, едва лишь соприкоснется с
чем-то обнесенным запретом, сразу же так и хочется это нарушить, все
изменить, даже уничтожить - реакция самая что ни на есть естественная, хотя
по уставу недопустимая. Ну что ж, мы вам поможем.
- В самом деле? - спросил я.
Носки и рубашка были на мне, туфель нигде видно не было, пиджак висел
на стене. Мне было неловко сидеть в одних носках, свесив ноги с дивана.
- О, вы ведь человек интеллигентный, разумный, - сказал он,
улыбнувшись, делая тем самым более заметной ямочку на левой щеке. - А что
влечет за собой разум? Скептицизм ведь тоже всего лишь естественный рефлекс.
Что ж, мы не всемогущи, и я могу лишь только - если вы того желаете,
разумеется, - побеседовать с вами с глазу на глаз, свободно, без
ограничений, о чем вам будет угодно. А может, вы хотите сначала вымыться,
искупаться?
- О, да, - ответил я. - Я весь липкий от чая.
- Ах, не будем об этом говорить теперь! Я лишь хочу успокоить вас,
майор сам просил меня об этом, что он отлично вас понимает и что, ясное
дело, никаких служебных последствий это иметь не будет.
- Что? - мрачно спросил я.
Он часто заморгал.
- Ну как же, я имею в виду ту сцену. Вы перенервничали, дали выход
чувствам после серии следовавших одна за другой неудач - я, естественно, не
знаю, о чем шла речь, и, конечно же, ни о чем вас не спрашиваю. Майор просил
меня только успокоить вас в этом отношении. Он вас действительно ценит, не
только как сотрудника, но и в личном плане...
- Вы говорили что-то насчет того, чтобы искупаться, - прервал я его.
Я заметил, что начинаю вести себя в чем-то на манер того провокатора из
ванной. Я встал с дивана, сделал несколько шагов, чтобы убедиться, что
чувствую себя действительно хорошо. Наркотик, или что там мне впрыснули,
исчез уже без следа.
Врач проводил меня через боковую дверь в ванную. Я повесил одежду и
нижнее белье в высокий узкий полукруглый шкаф, дверцы которого закрывались
автоматически, как следует вымылся, принял горячий душ, потом холодный, а
затем, чувствуя себя освеженным, в просторном купальном халате, который
обнаружил на стуле, подошел к шкафу с одеждой. Он был пуст.
Прежде чем я успел испугаться, послышался тихий стук в дверь.
- Это я, - прозвучал из-за двери голос врача. - Вы можете мне открыть?
Я впустил его в ванную.
- У меня забрали одежду, - сказал я, стоя перед ним.
- Ах да, я забыл вас предупредить... Медсестра позаботится о ваших
вещах. Может, пуговицу какую-нибудь надо пришить, выгладить что-либо...
- Досмотр? - бросил я флегматично.
Он вздрогнул.
- Бога ради! Ох, все еще следы шока, - закончил он тише, словно бы
обращаясь к самому себе. - Ну ничего. Я пропишу вам какое-нибудь
успокоительное и что-нибудь укрепляющее. А теперь, с вашего позволения, мне
хотелось бы осмотреть вас.
Я дал ему себя выстукать и прослушать. В процессе этого он мотал
головой, словно упитанный жеребенок.
- Прекрасно, замечательно, - повторил он. - У вас превосходный
организм. Может, вы оденете пока этот халат и мы пройдем ко мне в кабинет?
Сестра скоро принесет ваши вещи. Туда, прошу вас...
Через коридорчик, заставленный пирамидками металлических стульев, мы
прошли в другую комнату, довольно темную, хотя в ней горела большая лампа
под потолком, а вторая, с зеленым абажуром, стояла на письменном столе.
Вдоль стен с трех сторон стояли черные шкафы, забитые толстыми книгами с
золотыми надписями на корешках переплетов из черной кожи. Возле четвертой
стены был низкий овальный стол с лежавшим на нем черепом и два стула.
Я сел. От собрания книг за стеклами шкафов, казалось, исходила темнота.
Доктор снял халат, под ним на этот раз оказался уже не мундир, а скромное
светло-серое гражданское одеяние. Он занял место по другую сторону стола и
некоторое время смотрел на меня с выражением приветливой доброжелательной
внимательности.
- А теперь, - наконец сказал он, словно бы удовлетворенный состоянием
моего лица, - не расскажите ли вы мне, что, собственно, вызвало ваш срыв?
Он указал глазами на чернеющие ряды книг.
- Здесь, в этих стенах, вы спокойно можете говорить все. - Затем выждал
минуту и, поскольку я продолжал молчать, заговорил снова. - Вы мне не
доверяете. Вас можно понять. Вероятно, я бы на вашем месте вел себя точно
так же. И все же прошу вас поверить мне. Для собственного блага вы должны,
хотя бы ценой насилия над собой, преодолеть это желание молчать. Пожалуйста,
попытайтесь. Самое трудное начать.
- Дело-то не в том, - ответил я. - Я просто не вполне уверен, стоит ли.
Впрочем, вы удивили меня: ведь в том кабинете вы говорили нечто прямо
противоположное: что вы не хотите знать ничего о том, что произошло.
- Прошу прощения, - сказал он тихо и снова продемонстрировал ямочки на
щеках, - но я прежде всего врач. Ранее я не был еще вполне уверен, полностью
ли вы вернулись к душевному равновесию, и не хотел задеть вас
неосмотрительным затрагиванием весьма неприятных для вас событий. Сейчас все
иначе. Я осмотрел вас и знаю, что не только могу, но и должен это сделать. Я
не буду, разумеется, настаивать. Здесь все решает исключительно ваша добрая
воля. Готовы ли вы...
Он не договорил.
- Ладно, - нетерпеливо бросил я. - Хорошо, но это долгая история.
- Наверняка, - кивнул он. - Я охотно выслушаю вас.
В конце концов, что я мог от этого потерять? Я начал свой рассказ с
получения вызова, изложил разговор с главнокомандующим, историю с миссией,
об инструкции и имевших место затем осложнениях. Поведал о старичке,
офицерах, священнике, не забыв описать и мои подозрения. Я сделал исключение
только для Эрмса. Рассказал о том, что было позже - о том, как застал в
ванной спящего, и о разговоре с ним. При этом я уже начал излагать несколько
рассеянно, ибо понял, что исключение столь существенного звена, как
срисовывание Эрмсом секретного плана, сообщало моей вспышке, точнее,
нападению на него, черты психической ненормальности, поэтому я пытался
отыскать в разговоре с бледным шпионом какие-то детали, которые, будучи
подчеркнутыми, даже утрированными, могли бы хотя бы отчасти оправдать мое
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида