- Зачем вы мне это говорите? - с запальчивостью проговорил я. - Вы
снимали секретные документы! Я видел! Вы можете не опасаться: я вовсе не
собираюсь этим воспользоваться. Это меня нисколько не интересует. Я только
не понимаю, почему вы продолжаете здесь сидеть?
- А почему это я не могу здесь сидеть?
- Ведь вас могут разоблачить! Почему вы не бежите?
- Куда? - спросил он с такой безмерной тоской, что я от жалости
содрогнулся.
- Как куда? Туда.
Я отдал себя ему в руки. Пожалуй, что так. Сердце билось у меня в
груди, словно молот, в ожидании, что тоска сойдет сейчас с его лица, как
маска. Я подговаривал его бежать! С ума сошел, наверное, - ведь это же
провокатор...
- Туда? - пробормотал он. - Куда это - "туда"? Да и какая разница - что
там, что здесь? Щелкнул просто так, для тренировки, чтобы не выйти из формы,
но ведь это же ничего не значит...
- Как это - ничего? Скажите яснее!
- Ясно или не ясно - все одно. Ты еще не на том этапе или месте, чтобы
все понять, а если даже поймешь, с пятого на десятое, то все равно не
поверишь. "Вот, - думаешь, - провокатор, подосланный, палач на мою душу,
оборванец, хитрюга, нарочно такой занудливый, нытик захиревший, обнажается,
прикидывается бедненьким, шпионское пренебрежение демонстрирует, а это все
иначе читается, совсем на другое нацелено". Разве нет? Как, я прав, а? Вот
видишь. И дальше думаешь: он сам говорит, что провокатор, чтобы я думал,
что, говоря "провокатор", он со мной искренен, и потому все принимал за
искренность, от чистого сердца, но наверняка это не от чистого сердца, это
что-то иное значит, и потому когда ты слышишь, как я говорю, что я
провокатор, чтобы ты думал, что я с тобой искренен... ну, вот мы и приехали:
сам черт не брат, а? И уже ничему не веришь. Так?
Я молчал.
- Подожди, сам все увидишь, ничего мимо тебя не пройдет. Хочешь,
наверное, знать, что, с кем и как?
- Хочу, - сказал.
Я не верил ни единому его слову.
Он горько усмехнулся, скривив уголки губ.
- Не веришь? Ну, Бог с тобой! Испытаешь. Слушай. Перетасовались все
хлеба ради сначала раз. До последнего стула и унитаза. Так что, потом они
перестать должны, когда по-прежнему платят, или нет, а? Чтоб им всем
сдохнуть - не могут они перестать! Дальше, еще дальше, рви-хватай,
подстановки, подтасовки! Пошли, значит, дублеты - ничего, триплеты - тоже
ничего, квадруплеты - все, с меня довольно, однако теперь кое-где уже
квинтуплеты ошиваются. Долго так будет? Черт его знает! Вот зараза! Я,
старый, честный шпион, ветеран, тебе это говорю!
Он с яростью и отчаянием заколотил себя в грудь, так, что даже внутри
загудело.
- Минутку... - отозвался я. - Не понимаю... Не хотите ли вы этим
сказать, что...
- Ничего я этим не хочу сказать, и оставь меня в покое! Зачем мне из
кожи лезть? Ты и так словно граммофонная игла, пластинка уже заезжена, но ты
хочешь каждый звук все же извлечь, и так, и шиворот-навыворот, и каждое
слово, и задом наперед, да за пазуху залезть, и в карманы, добавить к этому
мой храп, мыло, бритву, намеки везде искать, объяснений неведомо чего...
Поступай, как считаешь нужным, только от бритвы держись подальше! Тебе еще
рано. Слишком просто бы это было - сразу за бритву хвататься! Я подумал,
когда тебя сначала увидел, что ты подослан, чтобы ее отобрать.
- Но ведь это я ее сверху принес! Или это ваша бритва?
- Да говорю тебе: тебе еще рано. Тебе сейчас силы нужно иметь. Питание
регулярное, буфет, бисквиты, иногда даже компот бывает с ренклодами. Ну, что
ты так смотришь? Думаешь, что когда говорю "компот", это означает заседание
Штаба над инструкцией? Нет, компот - это компот, и точка - по крайней мере у
меня. Никакой я никем не подосланный, и вообще... Я тут выспался, побрился,
обед из-за тебя пропустил, а сейчас пойду себе. А ты сам смотри. Я тебе все
рассказал, как ты хотел, но ты же мне не веришь, ни на грош не веришь. Ну,
разве я не прав? Тогда зачем мне кишки надрывать, объяснять тебе все насчет
квадрупляции? Чтобы ты себе из всего этого новый ребус сложил?
Он встал.
- Значит, вы не шпион?
- А кто говорит, что нет? И кто говорит, что да? Ну, дай мне хоть
что-нибудь для шпионства, покажи! Надоело мне все. Что для тех, что для этих
- зачем? Ну, что? Для кого? Законченный тип, симпляк, индивидуальник,
отзвучавшая песня. Что я, луковица, что ли? Теперь уже шестикратные,
кажется, встречаются. Когда у тебя пройдет немного эта подозрительность,
можешь снова заглянуть сюда. Завтра после обеда я буду. Ну?
- Приду, - сказал я.
- Тогда я тоже. Держись. Я иду в буфет.
У двери он бросил через плечо:
- Теперь очередь доктора, сервировки и лилейной. После сервировки тебя
ждет духовное падение. Потом следующие фокусы-покусы. А если меня не будет,
подожди. Я приду обязательно. Будешь?
- Буду.
Он прикрыл за собой дверь. Я слышал его шаги, все более удаляющиеся,
щелчок второго замка, а затем наступила тишина, в которой я остался, словно
горшок под крышкой, чтобы дойти.
10
Значит, так. В то время, как я считал себя исстрадавшимся пупом земли,
мишенью ударов, центром, сосредоточившим на себе все усилия Здания - на
самом деле я был просто никем, стереотипной версией, каким-то там по счету
повторением, обивал те же самые пороги, что и мои предшественники, как
граммофонная игла, превращая заигранную дорожку в чувство и голос. Мои
мелодраматические реакции, порывы, внезапные решения, отступления, то, что
для меня было каждый раз неожиданностью, внутренним вдохновением, очередным
откровением - все, в том числе и данное мое рассуждение, было лишь
параграфом инструкции, не моей, не для меня лично составленной, просто
инструкции, многократно испробованной в действии. В таком случае, если не
испытание, не миссия, не хаос, то что мне оставалось? Ванная? Коридоры?
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида
