Хождение от двери к двери?
Но тогда зачем он столько говорил? Естественно, он тоже был частью
инструкции, появился здесь в определенный момент, как нота в партитуре,
когда наступил его черед. Хорошо прозвучал, на совесть сыграл старого
пройдоху!
Но зачем все это?
Я давно уже сполз с ванны на пол, лежал на ней боком, опершись о ее
фарфоровый изгиб, и даже слегка извивался. "Чудовищно! - повторял я про
себя. - Квадруплеты, триплеты... Что он имел в виду? Может, это ничего не
значило? Маневр для отвлечения внимание? Но зачем? Подстановки, подтасовки,
секретные документы, кустики в ушах..." В голове у меня от всего этого была
полная мешанина, да вдобавок еще кольраби, на которую он жаловался после
пробуждения... Уговаривал блюсти режим! Бисквиты, даже компот бывает в
буфете, великий Боже!.. Может, это все сумасшествие, и он в том числе, и
речь тогда на самом деле идет только об обычном порядке? Когда сумасшедшие
все, то никто не сумасшедший. Но зачем?
Я посмотрел на часы. Они стояли.
Даже они меня предали. Я сорвал их с запястья и бросил в раковину
унитаза. Они мне уже не понадобятся. Выловят, исследуют ребята из Отдела...
Я осмотрелся.
Бритвы не было. Он забрал ее, обокрал меня этот провокатор. Что он
хотел спровоцировать? О, я уже понял! Замечательно! Так и сделаем! Только
смелее!
Я вышел, напевая, из ванной комнаты, пошел по коридору, напевая все
громче, проходил мимо офицеров, искусственно улыбаясь, вошел в лифт.
Этажом выше коридор был безлюдным. Тем лучше. Тем хуже. Я вошел в
кабинет.
Он был пуст. Ни следа Эрмса. Я подбежал к столу, начал вырывать ящики и
вытряхивать их содержимое на пол, на кресла. Бумаги шелестящим облаком
летали вокруг меня. Я услышал скрип открываемой двери и посмотрел в лицо
Эрмсу, в его расширившиеся голубые глаза.
- Что вы... Что вы делаете?
- Мерзавец! - проревел я и бросился на него. Мы упали в облако
секретных документов. Я душил его, он душил меня. Я пинал его, кусал, но
продолжалось все это недолго. Затопали чьи-то шаги, кто-то потянул меня за
воротник, кто-то обливал холодным чаем из высоко поднятого стакана. Бледный,
трясущийся Эрмс в помятом мундире собирал с пола бумаги, другие помогали
ему, а я, выплевывая нитки сукна, выгрызенные из его эполет, хрипло орал со
стула, к которому меня прижимали руки стоящих сзади:
- Конец! Будет этому конец, негодяи, убийцы?! Да, подговаривал
шпионить, подстрекал, предавал! Признаюсь! Расстреливайте меня, четвертуйте,
убейте!
В открытых дверях мелькали силуэты проходивших мимо по коридору. Ни
один из них не обращал на мои вопли ни малейшего внимания. Напрасно я драл
глотку, истошно вопил, вплоть до того, что "дал петуха". Наконец, совершенно
охрипнув, истощив все свои силы, чувствуя себя совершенно разбитым, я в
бессилии успокоился на стуле, лишь немо хватая ртом воздух, словно рыба,
выброшенная из воды. Сбоку ко мне подошел кто-то в длинном белом халате,
кто-то засучил мне рукав пиджака. Я увидел напоминающее луну лицо за очками
и почувствовал укол возле локтя. Горячая струйка полилась в мою вену.
- Виу! - захрипел я пропавшим уже голосом. - Спасибо, убийцы!
В сознание я приходил постепенно, этапами. Я был огромен. Не в том
смысле, что стал великаном, нет, тело мое не увеличилось, расширилось лишь
мое сознание, стало пространством, равным тому, которое меня окружало, а
может, даже превосходившим его. Я был не в силах пошевелить и пальцем, но
громада моей внутренней шири царствовала над мириадами этажей белого
лабиринта. Спрятавшийся в теплый уголочек своего естества, затерянный среди
этого колоссального сооружения, я с безмерной снисходительностью вспоминал о
своих недавних заботах.
Затем я постепенно уменьшился, уплотнился и каким-то образом снова стал
прежним. Я почувствовал, что лежу на твердом и не очень удобном ложе.
Пошевелил пальцами. Они липли один к другому. Я вспомнил чай, которым меня
поливали. Должно быть, он был сладким. Я приподнял голову, она оказалась на
удивление легкой и держалась на шее словно небрежно прицепленная, коснулся
лба, лица, наконец, ощутив, что кровь опасно отливает от мозга, сел,
опираясь о холодную, выложенную плиткой стену.
Через дверь было видно ванную. Я полусидел на обитом клеенкой диване,
довольно высоком, в длинной и узкой комнате с белыми лакированными стульями
и ширмой в углу.
Из-за нее выступал край небольшого письменного стола. У изголовья
дивана стоял стеклянный передвижной столик с лекарствами и шприцем, на
вешалке белели полотняные халаты и передники, рядом с ними в маленьком
шкафчике поблескивали хирургические инструменты. "Кабинет врача", - подумал
я.
И сразу же перед глазами у меня встала сцена у Эрмса. Ага! Значит, они
не поместили меня в заключение, а только лечат?
Может, из этого что-нибудь да выйдет?
Постепенно я начал размышлять. В голову лезла всякая чушь. Я был
озадачен, например, тем, что на столике видел лишь десять склянок, в то
время как их должно было быть девятнадцать, хотя сам же понимал, что это
бессмыслица.
Кто-то посмотрел на меня поверх ширмы, мелькнула верхняя часть головы,
блеснул свет, отраженный в стеклах очков.
Я узнал доктора, делавшего мне укол.
- Как вы себя чувствуете? - спросил он, появляясь в проходе между
стеной и письменным столом.
- Вполне.
Он был в белом халате, невысокий, пухлый, живой, с румянцем на щеках. У
него были черные, умные, блестящие глаза, роговые очки, ямочка на подбородке
и нос как оттопыренная пуговица. В вырезе белого халата я увидел красный в
зеленый горошек галстук, а заглянув глубже, когда он приблизился, заметил
краешек форменной одежды.
Мундир! Меня пробрало холодом. Он, ничего не замечая, придвинул к
дивану маленький табурет, сел, нашел пульс на моей руке, какое-то время
считал его, потом посмотрел мне в глаза.
- Я здоров, - сказал я.
Он взялся за розовую трубку стетоскопа, выглядывавшего из верхнего
кармана его халата.
- Теперь уже да, - ответил он. Голос у него был плавный, певучий. - Вы,
вероятно, помните все?
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида