наших условиях является авантюрой. Любая серьезная неисправность
транспортера может привести к провалу всего дела. Кроме того...
- При чем здесь авантюра, когда речь идет о задании правительства? -
Юрковский вскочил. - Нам поручили ответственнейшее дело, а мы выполняем
его только наполовину. Это же позор! Когда еще сюда придут люди!..
- Если мы вернемся, они придут скоро, а если останемся здесь -
никогда... Или через двадцать лет!
Дауге сказал негромко:
- Ведь вы обещали... Вы дали согласие на этот поход после
оборудования ракетодрома...
- Да, я собирался исследовать Дымное море, если будет на то
возможность. Но этой возможности нет. Рисковать результатами экспедиции я
не намерен.
- Риск! Опять риск! - бушевал Юрковский. - Я не боюсь риска!
Говорите что угодно, Анатолий Борисович, но вы не в силах сделать нас
трусами! (Ермаков невольно вздрогнул: это были его собственные слова.)
Основная задача экспедиции не будет выполнена!
- Не так, - вмешался в спор Быков.
Он неожиданно вспомнил свой разговор с Ермаковым в самом начале
перелета и сразу понял причины, заставлявшие командира быть осторожным.
Геологи, привыкшие к тому, что Быков обычно не вмешивается в разговоры на
эту тему, удивленно воззрились на него. Только Ермаков не шевельнулся.
Быков продолжал:
- Основная задача экспедиции не в этом. Вы плохо помните приказ
комитета. Испытание "Хиуса" - вот основная задача.
- Алексей Петрович прав. Наша основная задача - доказать, что только
снаряды типа "Хиус" могут решить проблему овладения Венерой. Доказать
это! Кроме того, доставить на Землю результаты предварительной разведки.
Мы их добыли. Ракетодром создан. Остается главное - вернуться.
Неудачливый именинник принялся с отвращением жевать роль-мопс -
видно было, что он сдается.
Юрковский воскликнул с горечью:
- Бросать на полдороге такое дело!
- Лучшее - враг хорошего, Владимир Сергеевич. И потом, мы сделали
свое дело...
- Вы не специалист, - дерзко сказал Юрковский.
- Я командир! - Ермаков заиграл желваками и проговорил, сдерживаясь:
- Я отвечаю за исход всего дела. Я мог бы просто приказать, но я выслушал
ваши доводы и... считаю их неубедительными. Не будем больше об этом... И,
кроме того, если Михаил в течение ближайшего часа свяжется с нами и
приведет "Хиус" сюда, я дам вам еще два-три дня...
- Утешение, - язвительно проговорил Юрковский.
- Надеяться на связь - надеяться на бога, - криво усмехнулся
именинник.
- К сожалению, вы правы, Григорий Иоганович, - холодно согласился
Ермаков и поглядел на часы.
Вечер был испорчен несомненно. Геологи сели бок о бок и понурили
головы. Ермаков снова занялся приемником. Репродуктор выл и надсадно
каркал. Бежали минуты. Связи не было. Забытая бутылка одиноко стояла
посреди белой салфетки.
"Кр-ра, кр-ра, ти-иу-у, фюи-и..." - затянул приемник. Индикаторы на
стене медленно налились красным. Заверещали счетчики радиации.
- Венера приветствует тебя, Иоганыч, - деревянным голосом сообщил
Юрковский.
- Ах, боже мой, боже мой!.. - проговорил именинник с невыразимой
тоской и принялся ругаться вполголоса по-латышски.
"Фюи-и-и-у-у", - неслось из репродуктора.
Ты слышишь печальный напев кабестана?
Не слышишь? Ну что ж - не беда...
Уходят из гавани Дети Тумана,
Уходят. Надолго? Куда? -
вдруг негромко пропел Юрковский на мотив знакомой лирической
песенки.
- А, это что-то новое! - оживился Дауге. А дальше?
- Подпевать будешь? - спросил Юрковский немного смущенно.
- Конечно! Давай!
Юрковский повторил, и Дауге ужасным голосом подхватил:
Уходят из гавани Дети Тумана,
Уходят. Надолго? Куда?
Ты слышишь, как чайка рыдает и плачет,
Свинцовую зыбь бороздя, -
Скрываются строгие черные мачты
За серой завесой дождя...
В предутренний ветер, в ненастное море,
Где белая пена бурлит,
Спокойные люди в неясные зори
Уводят свои корабли,
Их ждут штормовые часы у штурвала,
Прибой у неведомых скал,
И бешеный грохот девятого вала,
И рифов голодный оскал,
И жаркие ночи, и влажные сети,
И шелест сухих парусов,
И ласковый теплый, целующий ветер
Далеких прибрежных лесов.
Их ждут берега четырех океанов,
Там плещет чужая вода...
Уходят из гавани Дети Тумана...
Вернутся не скоро... Когда?
"Вернутся не скоро... Когда?" - задумчиво повторил Дауге. - Молодец,
Володя, хорошо...
Разлили и выпили по одной. Юрковский, приуныв, склонил на руки
красивую, чуть седую голову. Ермаков о чем-то напряженно думал,
ежеминутно механически взглядывая на часы. Быкову стало совсем грустно,
он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. В памяти вставали милые
сердцу, страшно далекие образы - синее глубокое небо, легкий ласковый
Скачать книгу [0.24 МБ]
Пирамида