от страха..."
Возникает и обдумывается даже такая идея: сделать повесть 3-й книгой
"Понедельника..." Двадцать лет миновало, в Соловце возведен дом-небоскреб,
все события описываются с точки зрения сына Саши Привалова -- современного,
практичного до цинизма, но тем не менее после окончания МГУ двинувшего "по
магии" (против всякого желания отца). НИИЧАВО уж не тот, что раньше:
"несуны" тащат все, что плохо лежит; процветает принцип "ты -- мне, я --
тебе"; на Кристобаля Хунту работают одни только зомби да капризные
привидения; у Эдика Амперяна постоянно в ходу портативный реморализатор, а
Хунта соорудил для своих нужд огромный, стационарный... И в этих вот
условиях, приближенных к боевым, Кристобаль Хозевич во взаимодействии с
Агасфером Козьмичом проводят эксперимент по "обесстрашиванию" научного
контингента. При этом выясняется: первое, что делают "обесстрашенные", --
это перестают работать вообще... И итоговая запись 17.02.85: "Осознание
огромного и безнадежного отставания от мирового уровня -- во всем".
Очередная идея продолжить "Понедельник..." в очередной раз была
отброшена. Но на протяжении всего 1985-го в дневнике идут за
писи, из которых видно, как АБС постепенно приближаются к окончательной
формулировке новой своей литературной задачи.
"Поскребите любое дурное свойство человека, и выглянет его основа --
страх". С.Соловейчик (НМ, 3, 1985) "Обстоятельная подготовка к Страшному
Суду... Герой взят в качестве секретаря-переводчика, ему обещано исполнение
желания -- изменение законов природы. Он заступается за человечество, и ему
предлагают "искупить его грехи"... История нового Христа..." "Суд над
человечеством. Разбираются случаи из жизни: подлость, низость, корыстолюбие,
нищета духа. В т. числе странные истории из жизни японцев, новогвинейцев
(каннибалов) и т.д. -- другая мораль, другие нормы". "Имена Демиурга:
Гончар, Кузнец, Ткач, Плотник... Гефест, Гу, Ильмаринен, Хнум, Вишвакарман,
Птах, Яхве, Мулунгу, Моримо, Мукуру". И вот наконец: "...у гностиков Демиург
-- творческое начало, производящее материю, отягощенную злом"
(Е.М.Мелетинский, Миф.Словарь, т.1, стр. 366). "Вариант названия:
ОТЯГОЩЕННЫЕ ЗЛОМ".
К этому моменту одна из линий романа становится нам ясна окончательно,
и мы принимаемся ее активно разрабатывать и даже (начиная с 25 января 1986
года, в Ленинграде) писать. Это история Второго (обещанного) пришествия на
Землю Иисуса Христа. Он вернулся, чтобы узнать, чего достигло человечество
за прошедшие две тысячи лет с тех пор, как Он даровал людям Истину и искупил
их грехи своей мучительной смертью. Он видит, что НИЧЕГО существенного не
произошло, все осталось по-прежнему, и даже подвижек никаких не видно. И Он
начинает все сначала, еще не зная пока, что Он будет делать и как поступать,
чтобы выжечь зло, пропитавшее насквозь живую разумную материю, Им же
созданную и так любовно слепленную много тысячелетий назад.
Наш Демиург совсем не похож на Того, кто принял смерть на кресте в
древнем Иерусалиме -- две тысячи лет миновало, многие сотни миров пройдены
Им, сотни тысяч благих дел совершены, и миллионы событий произошли, оставив
-- каждое -- свой рубец. Он сделался неузнаваем. (Обстоятельство, вводящее в
заблуждение множество читателей: одни негодуют, принимая нашего Демиурга за
неудачную копию булгаковского Воланда, другие -- попросту и без затей --
обвиняют авторов в проповеди сатанизма, в то время как наш Демиург на самом
деле просто Иисус две тысячи лет спустя.)
Сейчас, листая рабочие дневники, я обнаружил вдруг, что совсем позабыл,
оказывается, как писался этот наш роман! Оказывается, мы сначала почти до
конца (а может быть, и не "почти", а действительно до самого конца) написали
всю линию Манохин-Агасфер-Демиург и лишь потом вышли на идею заслуженного
учителя города Ташлинска -- Г.А.Носова -- с его печальной историей
современного Иешуа Га-Ноцри. Только 27 февраля 1987 года в дневнике
появляется запись:
"40 лет спустя". Учитель, проповедующий права людей, живущих в свое
удовольствие и никому не мешающих. Общество его ненавидит. Уходят ученики,
грозят родители, директор, РОНО, Академия Педнаук. Мир 20... года".
А уже в середине марта приняты все принципиальные решения: история
Демиурга и есть рукопись Манохина, "попавшая к автору от его Учителя,
найдена при сносе древней гостиницы при обсерватории"; "все
апостолы-соискатели предлагают улучшить человечество путем ампутаций";
Демиург ищет Великого Терапевта. "Все они хирурги или костоправы, и нет
среди них ни одного терапевта" (парафраз слов умирающего генерала иезуитов
из "Виконта де Бражелона"); история борьбы и гибели Настоящего Учителя
становится сюжетным стержнем нового романа... Этот новый и окончательный
вариант романа мы начинаем писать в конце апреля 1987 года, а последнюю
точку в чистовике ставим 18 марта 1988-го.
Это был последний роман АБС, самый сложный, даже, может быть,
переусложненный, самый необычный и, наверное, самый непопулярный из всех.
Авторы, впрочем, считали его как раз среди лучших -- слишком много душевных
сил, размышлений, споров и самых излюбленных идей было в него вложено. Здесь
и любимейшая, годами лелеемая идея Учителя с большой буквы -- впервые мы
сделали попытку написать этого человека, так сказать, "вживе" и остались
довольны этой попыткой. Здесь старинная, годами лелеемая мечта написать
исторический роман -- в манере Лиона Фейхтвангера и с позиции человека,
никак не желающего поверить в существование объективной и достоверной
исторической истины ("Не так все это было, совсем не так"). Здесь даже
попытка осторожного прогноза на ближайшие сорок лет -- пусть и обреченного
изначально на неуспех, ибо нет ничего сложнее, чем предсказывать, что будет
с нами на протяжении одной человеческой жизни (то ли дело строить прогнозы
лет на пятьсот вперед, а еще лучше -- на тысячу)...
Любопытно сегодня, с высоты последних лет XX века, смотреть на эти
прогностические упражнения авторов, честно пытавшихся в меру своих сил и
способностей нарисовать правдоподобную и по возможности содержательную
картинку российской жизни третьего десятилетия XXI века. Эта картинка
рисовалась уже в самый разгар перестройки, когда нам ясно стало, что
серьезные изменения неизбежны и надвигаются, но нам тогда и в голову не
могло прийти, насколько радикальными они будут. Говоря сегодняшними
терминами, АБС предполагали, что Россия (на самом деле, СССР, конечно)
пойдет по "китайскому пути": постепенная, очень медленная либерализация
экономики под неусыпным контролем слегка реформированной, но по-прежнему
всемогущей КПСС. Более радикальные перемены нетрудно было, разумеется, себе
представить -- и раскол Партии, и сам распад СССР, и даже новую гражданскую
войну, -- но почти инстинктивное неверие наше в резкие исторические переломы
было слишком сильно. Такие переломы всегда казались нам возможными, но
чрезвычайно маловероятными, и уж в особенности маловероятным всегда казался
нам практически одномоментный (в историческом масштабе) развал
Скачать книгу [0.11 МБ]
Пирамида