- Господин Банев, Вам звонил господин бургомистр. Уже два ра-
за. В номере Вас не было, и я...
- Что ему нужно? - Угрюмо спросил Виктор.
- Он просил, чтобы Вы ему немедленно позвонили. Вы сейчас к
себе? Если он сейчас позвонит еще раз...
- Пошлите его в задницу... - Сказал Виктор. - Я сейчас выключу
телефон, и если он будет звонить вам, то так и передайте, госпо-
дин Банев, кавалер "Трилистника второй степени" посылает-де Вас,
господин бургомистр, в задницу.
Он заперся в номере, выключил телефон и еще зачем-то прикрыл
его подушкой. Затем он сел за стол, налил джину, и, не разбавляя,
выпил залпом весь стакан. Джин обжег глотку и пищевод. Тогда он
схватил ложку и стал жрать клубнику в сливках, не замечая вкуса,
не замечая, что делает. Хватит, и хватит с меня, - думал он. Не
нужно мне ничего, ни орденов, ни генералов, ни гонораров, ни по-
дачек ваших, не нужно мне вашего внимания, ни вашей злобы, ни
любви вашей, оставьте меня одного, я по горло сыт самим собой, и
не впутывайте меня в ваши истории... Он схватил голову руками,
чтобы не видеть перед собой бело-синего лица Павора и этих бесц-
ветных безжалостных морд в одинаковых плащах. Генерал Пферд с ва-
ми, генерал Гаттокс. Генерал Артмани с вашими орденоносными объ-
ятиями, и Зурзмансор с отклеивающимся ликом... Он все пытался
понять, на что это похоже. Высосал еще пол-стакана и понял, что
корчась прячется на дно траншеи, а под ним ворочается земля, це-
лые геологические пласты, гигантские массы гранита, базальта, ла-
вы, выгибают друг друга, ломают друг друга, стеная от напряжения,
вспучиваются, выпячиваются, и между делом, походя, выдавливают
его наверх, все выше, выжимают из траншеи, выпирают над брустве-
ром, а времена тяжелые, у властей приступ служебного рвения, на-
мекнули кому-то, что плохо-де работаете, а он - вот он, под
бруствером, голенький, глаза руками зажал, а весь на виду. Лечь
бы на дно, думал он. Лечь бы на самое дно, чтобы не слышали и не
видели. Лечь бы на дно, как подводная лодка, - подумал он и
кто-то подсказал ему - чтобы не могли запеленговать. И никому не
давать о себе знать. И нет меня, нет.
Молчу, разбирайтесь сами. Господи, почему я никак не могу сде-
латься циником? Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтобы не
могли запеленговать. Лечь бы на дно, как подводная лодка, - твер-
дил он, - и позывных не передавать. Он уже чувствовал ритм, и
сразу заработало: сыт я по горло... До подбородка... И не хочу ни
пить, ни писать... Он налил джину и выпил. Где банджо, подумал
он. Куда я сунул банджо? Он полез под кровать и вытащил банджо. А
мне плевать, - подумал он. - Ох, до какой степени мне плевать!
Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтобы не могли запеленго-
вать. Он ритмично бил по струнам, и в этом сначала сол, потом вся
комната, а потом весь мир пошел притоптывать и поводить плечами.
Все генералы и полковники, все мокрые люди с отвалившимися лица-
ми, все департаменты безопасности все президенты и Павор Сумман,
которому выкручивали руки и били по морде... Сыт я по горло, до
подбородка, даже от песен стал уставать... Не стал уставать, уже
устал, но "стал уставать" - это хорошо, а значит, это так и
есть... Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтоб не могли запе-
ленговать. Подводная лодка... Горькая водка... А также молодка, а
также наводка, а лагерь не тетка... Вот как, вот как...
В дверь уже давно стучали, все громче и громче, и Виктор, на-
конец, услышал, но не испугался, потому что это был не тот стук.
Обыкновенный радующий стук мирного человека, который злится, что
ему не открывают. Виктор открыл дверь. Это был Голем.
- Веселитесь! - Сказал он. - Павора арестовали.
- Знаю, знаю, - сказал Виктор весело. - Садитесь, слушайте...
Голем не сел, но Виктор все равно ударил по струнам и запел:
Сыт я по горло, до подбородка,
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать...
- Дальше я еще не сочинил, - крикнул он. - Дальше будет вод-
ка... Молодка... Лагерь не тетка... А потом - слушайте:
Не помогают ни девки, ни водка,
С водки - похмелье, а с девок - что взять?
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
И позывных не передавать...
Сыт я по горло, сыт я по глотку,
О-о-ох, надоело пить и играть!
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать...
- Все, - крикнул он и швырнул банджо на кровать. Он чувствовал
огромное облегчение, как-будто что-то изменилось, как будто он
стал нужен там, над бруствером, на виду у всех, - оторвал руки от
зажмуренных глаз и оглядел серое грязное поле, ржавую колючую
проволоку, серые мешки, которые раньше были людьми, нужное, бес-
честное действие, которое раньше было жизнью, и со всех сторон
над бруствером поднялись люди и тоже огляделись, и кто-то снял
палец со спускового крючка...
- Завидую, - сказал Голем. - Но не пора ли Вам засесть за
статью?
- И не подумаю, - сказал Виктор. - Вы меня не знаете, Голем, -
я на всех плевал. Да садитесь же, черт возьми! Я пьян, и Вы тоже
напейтесь! Снимайте плащ... Снимайте, я Вам говорю! - Заорал он.
- И садитесь. Вот стакан, пейте! Вы ничего не понимаете, Голем,
хоть Вы и пророк. И Вам не позволю. Не понимать - это моя преро-
гатива. В этом мире все слишком уж хорошо понимают, что должно
быть, что есть и что будет. И большая нехватка в людях, которые
не понимают. Вы думаете, почему я представляю ценность? Только
потому, что я не понимаю. Передо мной разворачивают перспективы -
а я говорю: нет, непонятно. Меня оболванивают теориями, предельно
Скачать книгу [0.16 МБ]
Пирамида