огромном чане с вином. Человек должен был нести
наказание за какую-то свою ошибку. В этом мире не
было солнца и, поэтому, не было тени. Владыка окунал
человека в вино с головой и, когда тому не хватало
воздуха, отпускал его. Все это он делал, не прикасаясь к
нему. Мать человека попросила волшебника, чтобы он
доставил её к сыну. И в тот же миг она очутилась
там и видит, как её сын вынимает меч из ножен,
чтобы зарубить Владыку. Она хотела крикнуть сыну:
«Не делай этого, иначе ты навсегда там останешся!»
Но волшебник сказал ей: «Молчи! Ты своим криком
погубишь сына, потому что, обернувшись на твой крик,
он замрет навсегда, — ты вне правил того, что
происходит, и вне этого мира. Ты можешь только
смотреть.» Мать вернулась в свой мир. А человек,
поддавшись какому-то инстинктивному чувству,
вложил меч в ножны и вышел из полутемного дома во
двор, залитый солнцем. Он сошел с порога этого дома в
своих светлых одеждах, сел во дворе на скамью и
подумал: «Может, хоть поесть даст.» И тогда, глядя
на стол перед собой, на котором была еда, он увидел
тень, а потом своего слугу, который шел к нему. Он
понял, что свободен, что он снова в своем мире. Он
встал, поднял голову и долго смотрел на солнце. И
кругом были тени от множества предметов. Человек
пошел на базар, где была его мать, и спросил её:
— Ты была там?
— Да, — ответила она.
— И как тебе тот мир? — спросил он.
— Страшное зрелище.
И, отвлекшись на какое-то мгновение, она снова
занялась своими делами.»
4
Говоря о силах судьбы, мы приблизились к самой
таинственной и трудноописуемой из них — к удаче.
Присутствие этой силы в создании судьбы обычно
неочевидно и воспринимается человеком как нечто
само собой разумеющееся. Возможность понять роль
удачи появляется лишь в сравнении: т.е. когда она
почему либо исчезает. Человек начинает понимать,
что кроме его трудоспособности, решительности,
настойчивости и даже безупречности, был ещё какой-
то фактор, без которого все его усилия осуществить с
полнотой себя не дают результатов, т. е. не
проявляются в должной, по его внутренним
ощущениям, мере. Удача с этой точки зрения
воспринимается как состав, необходимый для
успешности всех действий, для придания
благополучной направленности всей разрозненности
и множественности его действий.
В смысловых полях высокой судьбы сама
способность того или иного человека воспринять
возможность чего-то большего, чем расхожие типы
судьбы, есть, на взгляд автора, само по себе проявление
удачи. Это становится понятным на фоне жизней
множества людей, которые, даже впрямую сталкиваясь
со знанием о возможности иной судьбы, остаются глухи
и слепы к этому.
В сновидческих практиках отсутствие удачи
проявляется как фиксация внимания на угрожающей
стороне миров, т.е. как преобладание кошмаров.
Преобладание кошмаров во сне и соседствование
сознания с ними наяву вообще говорит и о некоторой
более или менее глубокой деформации судьбы человека
и человечества в целом.
Говорить о градациях в связи удачей нелепо, но, на
взгляд автора, существует определенная разница между
удачливостью, везением и удачей. В случае с
последним труднопонимаемы две вещи: во-первых,
предрасположенность, если можно так выразиться, к
удаче чаще всего существует или не существует с рож-
дения в виде дара, хотя иногда она может быть
приобретена и позже. Во-вторых, касается как раз этого
«позже»: трудно понять, что и безупречность человека
не является достаточным условием для удачи с великим
шансом бессмертия, хотя она является безусловно
необходимой для этого. Тот толчок, каковым является
удача в смысловом поле большой судьбы выглядит все
же как внешний и относится к дарам силы, явно относя-
щейся к неизвестному.
Большая удача приходит как волнение, тонкая
щекотная дрожь глубоко в теле, как состояние
«внутреннего визга» от предвосхищения того, что
получится все, чего хотелось; она приходит как
ощущение и видение слитности и ладной упругой
сиепленности слов, действий, событий, как отсутствие
сомнений. Почти каждый человек так или иначе
пытался эмпирически «вычислить» механику везения и
удачливости. Намерение этого исследования породило
распространенное восприятие жизни и судьбы как
азартной игры. Но удача —это не приз за умелую игру,
это не просто благополучие течения жизни и судьбы, и
сила её не относится к механизмам, скроенным челове-
ком, — она как будто приходит извне, она родом из
Неизвестного и дышит, где хочет и как хочет. Её родина
там же, где свобода, риск, вольность.
Сны о потере и обретении удачи многообразны, удача
в них может выглядеть как птица, сокровище, перемена
Пирамида