ни одного идола, и говорит, что он поклоняется Богу Неба".
Говоря о Шахрастани, великом аравийском ученом,
Хвольсон говорит, что для него сабеизм не был
астролатрией, как склонны думать многие. Он считал, что
"Бог слишком возвышен и слишком велик, чтобы Самому
заниматься непосредственным управлением этого мира; и что поэтому
Он передал управление им богам, оставив для Себя лишь наиболее
важные дела; далее, что человек слишком слаб, чтобы мочь обратиться
непосредственно к Всевышнему; что поэтому он должен направлять
свои молитвы и жертвы богам-посредникам, которым Всевышний
доверил управление миром".
Хвольсон доказывает, что идея эта так же стара, как
мир, и что "в языческом мире этот взгляд повсеместно
разделялся образованными людьми" [651, т. I, с. 725].
Отец Бари, португальский Миссионер, посланный
обращать "бедных язычников" Кохинхина, еще в
шестнадцатом веке,
"в своем повествовании отчаянно восклицает, что нет таких
облачений, служб или церемоний в церкви Рима, которым Дьявол здесь
не создал бы каких-либо копий. Даже тогда, когда отец Бари начал
яростно выступать против идолов, ему ответили, что это суть образы
великих умерших людей, которым они поклоняются в точности по
такому же принципу и в такой же форме, как католики - образам
апостолов и мучеников" [652].
Кроме того, эти идолы имеют значение только в глазах
невежественных масс. Философия буддизма игнорирует
образы и фетиши. Его величайшая жизненность
заключается в его психологических концепциях о
внутреннем "я" человека. Путь к высшему состоянию
блаженства, называемый стезей нирваны, извивается
незримыми тропами по духовной, а не по физической
жизни человека, пока он на этой земле. Священная
буддийская литература указывает путь, побуждая человека
практически следовать примеру Гаутамы. Поэтому
буддийские писания делают особый упор на духовные
привилегии человека, советуя ему развивать свои силы для
совершения мейпо (феноменов) в течение жизни, и для
достижения нирваны в жизни загробной.
Но обращаясь опять от исторических повествований к
мифическим, выдуманным одинаково о Кришне, Будде и
Христе, мы находим следующее: Создавая модель для
христианского аватара и архангела Гавриила, светоносный
Сан-тушита (Бодхисат) явился перед Маха-майей "подобно
облаку в лунном свете, идущему с севера, держащему в
своей руке белый лотос". Он объявил ей, что она родит
сына, и, обойдя трижды вокруг ложа царицы... ушел из
дэва-лока и был зачат в мире людей [276, с. 142]. Сходство
будет найдено еще более совершенным после изучения
иллюстраций в средневековых псалтырях и панельной
живописи шестнадцатого века (в церкви Jouy например, где
Св. Дева изображена коленопреклоненной, с руками,
протянутыми вверх к Святому Духу, и нерожденное дитя
чудом видно через ее тело), и затем после обнаружения того
же предмета, разработанного подобным же образом в
скульптурах некоторых монастырей в Тибете. В пали-
буддийских летописях и в других религиозных записях
сказано, что Маха-дэви и все ее прислужницы постоянно
радовались зрелищу младенца Бодхисаттвы, спокойно
развивающегося в чреве своей матери, и уже излучающего
из места своего созревания на человечество
"блистательный лунный свет своего будущего
благожелательства".
Ананда, двоюродный брат и будущий ученик
Шакьямуни, изображается родившимся в то же время. По-
видимому он послужил оригиналом для старинных легенд
о Иоанне Крестителе. Например, палийское повествование
сообщает, что Маха-майя, будучи беременной мудрецом,
посетила его мать, как Мария посетила мать Иоанна
Крестителя. Как только она вошла в комнату, нерожденный
еще Ананда приветствовал нерожденного еще Будду-
Сиддхартху, который также ответил на приветствие; и
подобным же образом младенец, ставший впоследствии
Иоанном Крестителем, подскочил в чреве Елизаветы, когда
вошла Мария [Лука, I, 39-45]. Даже более того, ибо Дидро
описывает сцену этого приветствования, как она
изображена на ставнях в Лионе, между Елизаветой и
Марией, в которой два неродившихся младенца, оба
изображены вне своих матерей, также приветствуют друг
друга [656].
Если мы теперь обратимся к Кришне и внимательно
сравним относящиеся к нему пророчества, как они были
собраны в рамачарианских традициях "Атхарваведы",
"Веданги" и "Веданты", с параграфами из Библии и
апокрифических Евангелий, на которые ссылаются как на
предзнаменования о грядущем Христе, - то мы
обнаружим очень любопытные факты. Следующие
являются примерами:
ИЗ ИНДУССКИХ КНИГ
ИЗ ХРИСТИАНСКИХ КНИГ
1. "Он (Спаситель) придет,
увенчанный светом, чистым
флюидом, исходящим из его
великой души... рассеивающим
темноту" ("Атхарваведа").
1. "Галилея языческая, народ,
сидящий во тьме, увидел свет
великий", ([Матфей, IV],
переписано из [Исаия, IX, 1, 2]).
2. "В начальной части калиюги
Пирамида