Факты, подобные этим, очевидно, послужили
впоследствии благовидным предлогом, чтобы объявить
апокрифическими все такие труды, как, например,
"Наставления", которые уж слишком ясно являли полное
отсутствие какого-либо раннего авторитета для доктрины
искупления. "Наставления почти не расходятся с
"Евангелиями"; но совершенно расходятся с догматами
церкви. Петр ничего не знал об искуплении, и его почтение
к мифическому отцу Адама никогда бы не позволило ему
допустить, что этот патриарх согрешил и был проклят. По-
видимому, также александрийские теологические школы не
знали этой доктрины, не знал и Тертуллиан; также ее не
обсуждает ни один из наиболее ранних отцов церкви.
Филон рассматривает только историю Грехопадения, как
символическую; Ориген смотрел на нее точно так же, как
Павел как на аллегорию [48, с. 224].
Хотят они того или нет христианам приходится верить
в повествование об искушении Евы змием. Кроме того,
Августин оптимально высказался по этому предмету:
"Бог по Своей вольной воле", - говорит он, - "заранее отобрал
определенных людей, независимо от предвиденной веры или добрых
деяний, и непоправимо предопределил одарить их вечным счастьем,
тогда как других Он таким же образом обрек на вечное осуждение!!"
(De dono perseverantioe).
Такие же отвратительные воззрения на пристрастность
и кровожадность Бога обнародовал Кальвин.
"Человеческое племя, испорченное в корне грехопадением Адама,
несет на себе вину и слабость первородного греха; искупление его
может быть достигнуто только через воплощение и искупительную
жертву; в этом искуплении только милость, оказываемая избранникам,
может сделать душу участницей; и такая милость, раз она дана, никогда
не теряется; это избрание может исходить только от Бога, и оно
включает только часть человеческого племени: остальные же
предоставляются погибели; избранничество и погибель (horribile
decretum) оба предопределены в божественном плане: этот план-закон, и
этот закон вечен и неизменим... оправдание достижимо только верою, и
вера есть дар Божий".
О, божественная справедливость, как кощунственно
обращались с твоим именем! К несчастью для подобных
спекуляций, веру в умилостивляющее действие крови
можно проследить до самых древних обрядов. Едва ли
найдется народ, который не знал бы этого. Все народы
приносили животные и даже человеческие жертвы богам в
надежде предотвратить этим общественное бедствие, путем
умиротворения гнева какого-то мстительного божества.
Имеются примеры греческих и римских генералов,
приносивших свои жизни просто ради успеха своих армий.
Цезарь на это жалуется и называет это галльским
суеверием.
"Они предают себя смерти... веря, что если жизнь не будет отдана
за жизнь, то бессмертные боги не могут быть ублажены", - пишет он.
"Если какое-либо зло готово обрушиться или на тех, кто теперь
приносят эту жертву, или на Египет, - пусть будет оно отвращено на
эту голову", - возглашали египетские жрецы, принося в жертву одного
из своих священных животных.
Проклятия произносились над головою искупительной
жертвы, на рога которой был намотан кусок библоса [333,
с. 380]. Животное обычно уводили в пустынную область,
посвященную Тифону, в те первобытные века, когда
египтяне еще держали это роковое божество в некотором
почете. Именно этот обычай дал происхождение "козлу
отпущения" евреев, которые, когда рыжий бог-осел был
отвергнут египтянами, начали приносить в жертву другому
богу "красного теленка".
"Пусть все грехи, которые были совершены в этом мире, падут на
меня, чтобы мир мог быть освобожден", - воскликнул Гаутама,
индусский Спаситель, за века до нашей эры.
Никто не будет в нашем нынешнем веке утверждать, что
именно египтяне что-либо заимствовали у израильтян, в чем
они теперь обвиняют индусов. Бунзен, Лепсий, Шампольон
уже давно установили первенство Египта перед
израильтянами относительно древности, так же как и всех
религиозных обрядов, которые мы теперь опознаем у
"избранного народа". Даже Новый Завет кишит цитатами и
повторениями из "Книги Мертвых", и Иисус, - если все,
приписываемое ему его четырьмя биографами, верно, -
должен был быть знаком с египетскими Погребальными
Гимнами. В "Евангелии от Матфея" мы находим целые
фразы из древнего и священного "Ритуала", который
предшествовал нашей эре более чем на 4000 лет. Мы опять
будем сравнивать.
Находящаяся под судом "душа" приводится перед
Озирисом, "Господом Истины", который сидит
украшенный египетским крестом, эмблемой вечной жизни,
и держит в своей правой руке ваннус или бич
правосудия. В "Зале Двух Истин" дух предпринимает
горячее обращение и перечисляет свои добрые деяния,
которые подтверждаются ответами сорока двух судебных
заседателей - его воплощенных деяний и обвинителей. В
случае оправдания, к нему обращаются как к Озирису,
присваивая ему имя божества, откуда произошла его
божественная сущность; при этом произносятся
следующие, полные величия и справедливости слова!
"Отпустите Озириса; вы видите - в нем нет вины... Он жил по
истине, он вскормлен истиной... Бог принял его, как он хотел этого. Он
дал пищу моим голодным, питье моим жаждущим, и одежду моим
нагим... Священную пищу богов он сделал пищей духов".
В притче о "Царствии Небесном" [Матфей, XXV] Сын
Человеческий (Озириса также называют Сыном) восседает
на троне своей славы, держа суд над народами, и говорит
Пирамида