не только сингалезский оэпэсампала, который
принадлежит к высшему классу жрецов, не верит в какого-
либо личного демона, но даже саменаира, кандидаты и
послушники, будут хохотать над этой идеей. Все во
внешнем культе буддистов - аллегорично, и образованные
"пунги" (пандиты) этого никогда иначе не воспринимают и
иначе не учат. Обвинение, что они позволяют и молчаливо
соглашаются оставлять бедный народ погрязшим в
наиболее пагубных суевериях, - не без некоторого
основания; но что они насаждают эти суеверия, это мы
наиболее решительно отрицаем. И в этом их преимущество
перед нашим христианским духовенством, которое (по
крайней мере те из них, кому фанатизм не замутил мозги),
сами не веря ни одному слову из этого, все же проповедуют
существование Дьявола, как личного врага личного Бога, и
злого гения человечества.
Дракон святого Георгия, который так заметно
фигурирует в величайших соборах христиан, ничуть не
привлекательнее Царя Змей, буддийского Наммаданам-
нарайа, великого Дракона. Если в распространенном
суеверном веровании сингалезцев планетный демон Раухо
пытается уничтожить Луну проглатыванием; и если в
Китае и в Татарии во время лунных затмений черни
позволено, без упреков, бить в гонги и производить
страшные шумы, чтобы отогнать чудовище от его добычи,
то почему католическое духовенство придирается к этому
или называет это суеверием? Разве провинциальное
духовенство Южной Франции не делает того же, время от
времени, при появлении комет, затмений и других
небесных феноменов? В 1456 г., когда появилась комета
Галлея,
"столь ужасающе было это явление", - пишет Дрейпер, - "что
понадобилось вмешательство самого Папы. Он заклинал и прогнал ее с
неба. Охваченная ужасом от проклятии Калликста III, она поползла
обратно в бездны космоса и не рискнула снова появляться в течение
целых семидесяти пяти лет!" [48, с. 269]
Мы никогда не слыхали, чтобы какое-либо
христианское духовное лицо или Папа пытались бы
вывести невежественные умы из заблуждения, что Дьявол
не имеет никакого отношения к затмениям и кометам; но
мы действительно находим буддийского высшего жреца,
сказавшего сановнику, упрекавшему его этим суеверием:
"Наши сингалезские религиозные книги учат, что солнечные и
лунные затмения означают падение Раху (одна из девяти планет), но
не дьявола".
Происхождение мифа о "Драконе", играющего такую
выдающуюся роль в "Апокалипсисе" и в "Золотой
Легенде", а также в повествовании о Симоне Пустыннике,
обращающем Дракона в христианскую веру, - несомненно
буддийское или даже добуддийское. Именно, чистые
доктрины Гаутамы привели к буддизму кашмирцев,
первоначальным культом которых был культ Офита, или
Змия. Ладан и цветы заменили человеческие
жертвоприношения и веру в личных демонов. Настала
очередь христианства унаследовать пагубное суеверие о
дьяволах, наделенных тлетворными и смертоносными
силами. В "Махавансе", старейшей из Цейлонских книг,
изложено повествование о царе Коверкапале (cobra-de-
capello), змеином боге, который был обращен в буддизм
святым Рахатом; и оно более раннее, несомненно, нежели
"Золотая Легенда", которая рассказывает то же самое о
Симеоне Пустыннике и его Драконе.
Логос еще раз торжествует над великим Драконом;
Михаил, блестящий архангел, глава эонов, побеждает
Сатану.
Этот факт, заслуживающий упоминания, что до тех
пор, пока посвященный молчал о том, "что он знал", он
был в совершенной безопасности. Так было в старину, и
так это теперь. Как только христианский Бог,
эманирующий из Безмолвия, проявляется как Слово или
Логос, последнее становится причиной его смерти. Змий
есть символ мудрости и красноречия, но он также является
символом разрушения. "Дерзать, знать, хотеть и
молчать" - являются основными аксиомами каббалиста.
Подобно Аполлону и другим богам, Иисуса убивает его
Логос; он встает опять, в свою очередь убивает его и
становится его господином. Может ли быть, что этот
древний символ, подобно остальным философским
концепциям древности, имеет более, чем одно
аллегорическое и никогда неподозреваемое значение? Эти
совпадения слишком странны, чтобы быть результатом
чистой случайности.
И теперь, когда мы доказали эту тождественность
между Михаилом и Сатаной, Спасителями и Драконами
других народов, что может быть более ясным, нежели то,
что все эти философские мифы родились в Индии, в этом
всемирном рассаднике метафизического мистицизма?
"Мир", - говорит Раматсариар в своих комментариях к Ведам, -
"начался с соперничества между Духом Добра и Духом Зла, и так же
должен кончиться. После уничтожения материи зло не сможет больше
существовать, оно должно возвратиться в ничто".
В "Апологии" Тертуллиан явно ощутимо
фальсифицирует каждую доктрину и верование язычников,
касающиеся пророчеств и богов. Он называет их, без
различия демонами и дьяволами, обвиняя последних, что
они подвергают одержанию даже птиц небесных! Какой
христианин теперь осмелится сомневаться в таком
авторитете? Разве Псалмопевец не воскликнул: "Все боги
народов - идолы"; и разве ангел школы, Фома
Аквинский, пользуясь своим каббалистическим
Пирамида