авторитету, воздвигнутому на скале нерушимого закона
природы. Более чем любопытно, что Кейв, автор "Жизни
отцов", находит невероятным, что Кирил санкционировал
ее убийство - вследствие его "общего характера". Святого,
кто продает золотые и серебряные сосуды своей церкви и
затем, когда деньги растрачены, лжет на суде, как поступил
он, - можно подозревать в чем угодно. Кроме того, в этом
случае церкви пришлось сражаться за свою жизнь, уже не
говоря о своем главенстве в будущем. Только ненавистные
и эрудированные языческие ученые и не менее ученые
гностики держали в своих доктринах до сих пор скрытые
нити от всех этих богословских марионеток. Как только
завеса будет поднята, связь между древней языческой и
новой христианской религиями обнажится, и что тогда
станет с Тайнами, проникать в которые считается грехом и
кощунством? При таком совпадении астрономических
аллегорий различных языческих мифов с датами,
принятыми христианством для рождения, распятия и
воскресения, и при такой тождественности обрядов и
церемоний, какова будет судьба новой религии, если
церковь, под предлогом служения Христу, не избавится от
чересчур хорошо осведомленных философов? Догадаться,
какова могла бы быть главенствующая религия в нашем
веке, если бы этот coup d'etat не удался, - поистине
трудная задача. Но, по всей вероятности, последующее
состояние дел, которое превратило средние века в период
интеллектуального мрака, деградировавшего народы
Запада и снизившего европейцев тех дней почти до уровня
папуасских дикарей - не состоялось бы.
Опасения христиан были уже слишком
обоснованными, и их набожное рвение и пророческая
проницательность в самом начале были вознаграждены.
При разрушении Серапеума, после того как кровавая
схватка между христианской чернью и приверженцами
язычества закончилась вмешательством императора, на
одной гранитной плите стены внутреннего святилища был
обнаружен "латинский крест" совершенно христианской
формы. Это, действительно, было удачное открытие, и
монахи не преминули заявить, что этот крест был высечен
язычниками "в духе пророчества". По крайней мере,
Созомен с торжествующим видом отмечает этот факт. Но
археология и символика, эти неутомимые и непримиримые
враги лживых претензий церковников, нашли в
иероглифах надписи, обрамляющей этот знак, по меньшей
мере частичное объяснение его значения.
Согласно Кингу и другим нумизматам и археологам,
этот крест был помещен там в качестве символа вечной
жизни. Такой "тау", или египетский крест, употреблялся в
вакхических и элевсинских мистериях. В качестве символа
двойственной порождающей мощи он возлагался на грудь
посвященного после того, как "новое рождение" было
завершено и мисты вернулись с крещения в море. Это был
мистический знак, что его духовное рождение возродило и
объединило его астральную душу с его божественным
духом, и что он готов вознестись в духе в благословенные
обители света и славы - в Элевзинию. Тау был
магическим талисманом и в то же время религиозной
эмблемой. Он был принят христианами через гностиков и
каббалистов, которые широко его применяли, как
свидетельствуют их многочисленные геммы, и которые, в
свою очередь, получили тау (или крест с рукояткой) от
египтян, а латинский крест от буддийских миссионеров,
которые принесли его из Индии (где он встречается и
теперь) за два или три столетия до Р. X. Ассирийцы,
египтяне, древние американцы, индусы и римляне имели
его в различных, но очень незначительных видоизменениях
формы. До самого последнего времени в средних веках он
считался могущественным чудодейственным средством
против эпилепсии и демонической одержимости; и "печать
Бога Живаго", принесенная в видении Св. Иоанна ангелом,
поднявшимся с Востока, чтобы наложить "печати на чела
рабов Бога нашего" - была тем же самым мистическим
тау - египетским крестом. На витражах Св. Дионисия
(Франция) этот ангел изображен отпечатывающим этот
знак на лоб избранников; надпись гласит: SIGNUM TA?. В
книге Кинга "Гностики" автор напоминает нам, что "этот
знак обычно носит Св. Антоний, египетский отшельник".
Каково было действительное значение Тау, это поясняют
христианский Св. Иоанн, египетский Гермес и индусские
брахманы. Слишком уж очевидно, что, по крайней мере, у
апостола тау означал "несказуемое Имя", так как про эту
"печать Бога Живаго" несколькими главами дальше
[Откровение, XIV, 1] он говорит: "имя Отца Его написано
на челах".
У Брахматмы, главы индусских посвященных, имелись
на головном уборе два ключа, помещенные
крестообразно - символ раскрытой тайны жизни и
смерти; и в некоторых буддийских пагодах Татарии и
Монголии вход в помещение внутри храма, обычно
содержащий лестницу, ведущую во внутреннюю дагобу,
и портики некоторых прачид украшены крестом,
образованным двумя рыбами, каковые также находимы на
некоторых буддийских зодиаках. Нам совсем не следует
удивляться, узнав, что священная эмблема в гробницах и
катакомбах Рима "Vesica piscis" произошла от
упомянутого буддийского зодиакального знака. Насколько
всеобща должна быть эта геометрическая фигура в
мировых символах, можно заключить из того факта, что
существует масонское предание о том, что Соломонов Храм
был построен на трех фундаментах, образуя "тройное тау",
Пирамида