относительной, до тех пор, пока машина по-настоящему не
разрушена и не рассеяна? До тех пор, пока какие-либо
части еще цепляются друг за друга, центростремительные
жизненные силы еще могут преодолеть рассеивающие
центробежные силы. Элифас Леви говорит:
"Изменение является свидетельством движения, а движение
раскрывает присутствие жизни. Труп не разлагался бы, если бы он был
мертв; все составляющие его молекулы живы и стремятся отделиться. И
неужели вы думаете, что дух отделяется самым первым для того, чтобы
больше не существовать? Что мысль и любовь могут умереть, когда
более грубые формы материи не умирают? Если это изменение должно
называться смертью, то мы умираем и рождаемся каждый день, ибо
каждый день наши формы подвергаются изменениям" [158].
Каббалисты говорят, что человек не мертв, когда его
тело погребено. Смерть никогда не бывает внезапной, ибо
как учит Гермес, ничто в природе не совершается
насильственными преобразованиями. Все происходит
постепенно, и, так же как требуется долгое время и
постепенное развитие, чтобы получилось человеческое
существо, точно также требуется длительное время, чтобы
полностью удалить из остова всю жизнь.
"Смерть может быть абсолютным концом существования не более,
чем рождение может быть началом действительного существования.
Рождение доказывает предсуществование существа, а смерть
доказывает бессмертие", - говорит тот же самый французский
каббалист.
В то время как образованные христиане безоговорочно
верят в воскрешение дочери Джайра, главы синагоги, и в
другие библейские чудеса, причем это такие христиане,
которые возмущаются, когда их называют суеверными, они
с презрительным скептицизмом относятся к таким
свидетельствам, как, например, повествование
жизнеописателя Аполлония Тианского о том, как
последний воскресил девушку. Диогену Лаэртскому,
который упоминает о женщине, воскрешенной
Эмпедоклом, оказывается не более уважения, и имя
языческого тауматурга в глазах христианина не более как
синоним обманщика. Наши ученые, по крайней мере в этом
отношении, на одну ступень выше: они охватывают всех
библейских пророков и апостолов, а также языческих
чудотворцев, и разделяют их всех на две категории: на
галлюцинирующих глупцов и ловких обманщиков.
Но христиане и материалисты с очень маленьким
усилием с их стороны могли бы показаться справедливыми
и логичными в одно и то же время. Чтобы совершить такое
чудо, им следует только согласиться понимать то, что они
читают, и прочитанное подвергнуть критике без
предвзятых мнений и с правильным суждением. Давайте
посмотрим, насколько это возможно. Оставив в стороне
неправдоподобный вымысел о Лазаре, мы выберем два
случая: дочери правителя, воскрешенной Иисусом, и
Коринфской невесты, воскрешенной Аполлонием. В
первом случае, совершенно не обращая внимания на
многозначительное выражение Иисуса - "Она не мертва,
но спит", - духовенство вынуждает своего бога стать
нарушителем своего собственного закона и даровать
одному то, в чем он всем другим отказывает, не имея в
виду ничего лучшего, как только сотворение бесполезного
чуда. Во втором случае, несмотря на то, что слова
жизнеописателя Аполлония настолько ясны и точны, что не
дают ни малейшего повода к неправильному их
истолкованию, оно обвиняет Филострата в умышленном
обмане. Кто мог быть честнее, чем он, и кого можно еще
меньше обвинить в обмане, когда, описывая сцену
воскрешения молодой девушки Тианским мудрецом,
которая происходила в присутствии большого стечения
людей, жизнеописатель говорит: "она казалась умершей".
Другими словами, он очень умело указывает, что это
был случай приостановленной жизни; а затем он
немедленно добавляет: "Так как сильный дождь полил на
молодую девушку", - пока ее несли к погребальному
костру "с лицом, повернутым кверху, то это также могло
пробудить ее чувства" [122, кн. IV, гл. XVI]. Разве эти
слова не доказывают ясно, что в этом воскрешении
Филострат не усматривал никакого чуда? Не наводит ли
это скорее на мысль о высокой учености и искусстве
Аполлония, который, "подобно Асклепию обладал
способностью с одного взгляда определять, где настоящая и
где кажущаяся смерть?" [123, т. II]
Воскрешение после того, как душа и дух целиком
отделились от тела и когда последняя электрическая нить
связи порвана, настолько же невозможно, как невозможно
однажды развоплотившемуся духу еще раз воплотиться
на земле иным путем, кроме описанного в предыдущих
главах.
"Лист, однажды оторвавшийся от своей ветки, уже не может снова
прикрепиться к этой ветке", - говорит Элифас Леви. - "Гусеница
превращается в бабочку, но бабочка больше не возвращается в
сброшенную оболочку. Природа закрывает двери за всеми, кто проходит
и толкает жизнь вперед. Формы проходят, мышление остается и не
вспоминает о том, что оно уже исчерпало" [158].
Почему же думать, что Асклепий и Аполлоний
являлись обладателями особых способностей, чтобы
разобраться, что человек действительно умер? Обладают ли
таким знанием современные медицинские школы, чтобы
наделять им своих учеников? Пусть отвечают на это их
авторитеты. Эти случаи воскрешения, совершенные
Иисусом и Аполлонием, настолько хорошо
засвидетельствованы, что кажутся подлинными. Была ли
жизнь в том и другом случае просто приостановлена или
Пирамида