своим Творцом, тогда этот когда-то неосязаемый
органический атом окажется завершившим свой бег, и
сыны Божии еще раз "воскликнут от радости" своего
возвращения из пилигримства.
"Человек", - говорит Ван Гельмонт, - "есть зеркало вселенной,
и его тройная природа состоит в родстве со всем".
Воля Творца, посредством которой было создано все, и
все получило свой первый импульс, является свойством
всех живых существ. Человек, наделенный дополнительной
духовностью, владеет самой большей ее долей на этой
планете. И от пропорции материи в нем зависит, будет ли
он с большим или с меньшим успехом пользоваться своим
магическим свойством. Разделяя это божественное
могущество наряду с каждым неорганическим атомом, он
проявляет его в течение целой своей жизни или
сознательно или по-другому. В первом случае, когда он
полностью владеет своими силами, он будет господином, и
magnale magnum (мировая душа) будет управляться и
направляться им. В случаях же, когда дело идет о
животных, растениях, минералах и даже о среднем
человечестве, этот эфирный флюид, который насыщает все,
не встречая сопротивления и будучи предоставленным
самому себе, двигает ими, как его импульсы велят. Каждая
сотворенная сущность в этой подлунной сфере образована
из magnale magnum, и связана с ней. Человек обладает
двойною небесною мощью и тесно связан с небесами. Эта
мощь находится
"не только во внешнем человеке, но до некоторой степени также в
животных и, возможно, во всем другом, так как все во вселенной
находится в родстве одно с другим; или, по меньшей мере. Бог во всем,
как это правильно заключили древние. Необходимо, чтобы эта
магическая сила была разбужена как во внешнем так и внутреннем
человеке... И если мы назовем эту силу магической, то это только
приведет в ужас непосвященного. Но, если вы предпочитаете, вы
можете назвать ее духовной силой - spinituale robur vocitaveris.
Следовательно, такая магическая сила существует во внутреннем
человеке. Но, так как существует определенное родство между
внутренним и внешним человеком, то эта сила может быть рассеяна по
всему человеку" [206, с. 720 и далее].
В обширном описании религиозных обрядов,
монастырской жизни и "суеверий" сиамцев Лоубэ между
прочим упоминает об удивительных духовных силах,
которыми обладают талапоины (монахи или буддийские
святые люди) по отношению к диким животным.
"Талапоины Сиама", - говорит он, - "проводят целые недели в
густых лесах под маленьким навесом из ветвей и пальмовых листьев и
никогда не разводят костра на ночь, чтобы отпугивать диких зверей, как
делают все другие люди, путешествующие по этой стране".
То, что ни один талапоин никогда не был съеден
дикими зверьми, люди считают чудом. Тигры, слоны и
носороги, которых там полно, уважают талапоинов.
Засевшие в безопасных засадах путешественники часто
видели, как эти звери лижут руки и ноги спящего
талапоина.
"Они все пользуются магией", - прибавляет французский
джентльмен, - "и считают всю природу одушевленной (имеющей
душу); они верят в гениев-хранителей" [205, с. 115].
Но что наиболее потрясает автора - это
доминирующая среди сиамцев идея, "что каким был
человек в своей телесной жизни, таким он будет и после
смерти".
"Когда татары, которые сейчас царствуют в Китае", - говорит
Лоубэ, - "заставляли китайцев сбривать волосы на голове, как принято
у татар, некоторые из китайцев предпочли лучше смерть, нежели
появляться на том свете перед своими предками без волос, так как в их
представлении, брея голову, они бреют и душу!" [205, с. 120] "И что уже
совсем неуместно", - добавляет посол, - "в этом абсурдном мнении,
то это то, что жители Востока приписывают человеческую, а не какую-
либо другую форму душе".
Не внося никаких пояснений читателю, какую же,
именно, форму жители Востока должны были избрать для
своих душ, Лоубэ продолжает изливать свой гнев на этих
"дикарей". Наконец он нападает на старого короля Сиама,
отца того короля, к которому он был послан, обвиняя его в
глупой растрате двух миллионов ливров на поиски
философского камня.
"Китайцы", - говорит он, - "которые слывут такими мудрыми,
все же настолько глупы, что уже три или четыре сотни лет верят в
существование универсального средства, посредством которого они
надеются избавиться от необходимости умереть. Они ищут это средство
и обосновывают свою веру на некоторых глупых преданиях о редких
лицах, якобы делавших золото и живших несколько веков; среди
китайцев, сиамцев и других восточных жителей существуют твердо
установленные факты, касающиеся людей, которые знают, как стать
бессмертными или абсолютно или же так, что они не могут умереть
иначе, как только насильственной смертью [205, с. 63]. Они называют
имена нескольких людей, которые по этой причине удалились от людей,
чтобы вести свободную мирную жизнь. Они рассказывают чудеса,
касающиеся знаний этих якобы бессмертных".
Если Декарт, француз и ученый, мог среди
цивилизации твердо верить что такое универсальное
средство найдено и что, если бы он им обладал, то мог бы
жить, по меньшей мере, пятьсот лет, - то почему жители
Востока не вправе верить в то же самое? Главные
проблемы и жизни, и смерти не решены еще западными
физиологами. Даже сон является феноменом, причина
которого вызывает среди них большие расхождения. Как
же они тогда могут претендовать на то, чтобы установить
границы возможного и невозможного?
Со времен отдаленнейших веков философы утверждали
Пирамида