мистера Крукса, доказывающие, что многие
"материализованные" духи могут разговаривать
слышимыми голосами. Но мы доказывали на основании
свидетельств древних, что голос человеческих духов не
произносит членораздельно и не может быть
членораздельным, так как он, по высказыванию
Эммануила Сведенборга, представляет "глубокий вздох".
Которому из этих двух родов свидетельств можно больше
доверять? То ли древним теургам, которые столько веков
занимались теургической практикой и накопили опыт, то
ли современным спиритуалистам, у которых нет никакого
опыта и нет фактов, чтобы на них обосновывать свое
мнение, за исключением фактов, сообщенных им "духами",
подлинность которых они не в состоянии проверить и
доказать? Существуют медиумы, чей организм иногда
вызывал появление сотен этих предполагаемых
"человеческих" форм. И все же мы не припомним, чтобы
мы когда-нибудь видели или слышали бы о духе такого
рода, что он выразил хоть что-нибудь, кроме обычных всем
известных идей. Этот факт непременно должен бы
привлечь внимание даже наиболее некритически
настроенных спиритуалистов. Если дух, вообще, может
говорить и путь к этому открыт как для разумных, так и
для неразумных духовных существ, то почему бы им
иногда не обратиться к нам с речами, хотя бы в какой-то
степени приближающимися по качеству к сообщениям,
которые мы получаем путем "автоматического письма"?
Мистер Сэрджент выдвинул очень многозначительную
идею в нижеследующем выражении:
"Насколько они ограничены в своей мыслительной деятельности и
в воспоминаниях актом своей материализации или интеллектуальным
кругозором медиума, - это все еще остается вопросом" [215, с. 45].
Если материализуются духи такого же рода, как те,
которые производят автоматическое письмо, причем те и
другие проявляются через медиумов, и в то время как одни
несут чушь, другие часто дают возвышенные философские
учения, то почему их мыслительная деятельность может в
одном случае быть более ограниченной со стороны
"интеллектуального" кругозора медиума, чем в другом?
Материализующие медиумы (по крайней мере, в пределах
наших наблюдений) не более образованы, чем многие
крестьяне и рабочие, которые в различные времена под
влиянием высших духовных сил принесли миру
возвышенные идеи. История психологии кишит примерами
подобного рода; среди них отметим Бёме, вдохновенного,
но невежественного сапожника, и Дэвиса. Что касается
неинтеллектуальности, мы полагаем, что нет надобности
искать более поразительных примеров, чем примеры
пророчествующих детей в Севеннах, поэтов и провидцев,
которые упоминались в предыдущих главах. Если духи
обзавелись, вообще, вокальными органами, чтобы
говорить, то для них не должно представить трудности
говорить так, как говорили в земной жизни те лица, за
которых духи себя выдают, т. е. говорить разумно в
соответствии с занимавшимся ими при жизни социальным
положением, а не впадать в обычный для таких случаев
однообразный тон, изрекая "общие места" и, часто,
пошлости. Как об этом мистер Сэрджент обнадеживающе
выразился:
"Наука спиритуализма все еще находится в состоянии детства, мы
надеемся, что по этому вопросу будет пролито больше света".
Но мы боимся, что придется ответить, что через
"потаенные комнаты" спиритуалистов этот свет
никогда не прольется [Матфей, XXIV, 26].
Просто смешно и абсурдно требовать от каждого
исследователя, который выступает в качестве свидетеля
чудес наших дней и психологических феноменов, чтобы он
имел диплом ученого. Опыт прошедших сорока лет
свидетельствует, что не всегда умы, прошедшие "научную
тренировку", являются лучшими там, где нужен, просто,
здравый ум и честная правдивость. Ничто так не ослепляет,
как фанатизм и односторонний взгляд на вопрос. В
качестве иллюстрации к этому возьмем восточную магию
или древний спиритуализм так же, как и современные
феномены. Сотни, даже тысячи заслуживающих полного
доверия свидетелей, возвратившись после пребывания на
Востоке или путешествия по Востоку засвидетельствовали
факт, что необразованные факиры, шейхи, дервиши и ламы
в их присутствии без всяких пособников и механических
приспособлений творили чудеса. Они подтвердили, что
продемонстрированные им феномены противоречили всем
известным им законам, и таким образом, становились
доказательствами существования многих, пока еще
неизвестных оккультных сил в природе, по-видимому,
направляемых сверхчеловеческими разумами. Какова была
позиция, занятая нашими учеными по отношению к этим
фактам? Насколько свидетельства наиболее "научно-
тренированных" умов произвели впечатление на их
собственные умы? Разве исследования профессоров Хэера
и Моргана, Крукса и Уоллеса, Гаспарина и Тьюри, Вагнера
и Бутлерова и др. поколебали хоть на миг скептицизм
ученых? Как были восприняты учеными персональные
опыты Жаколио с факирами Индии и каково было их
отношение к психологическим разъяснениям профессора
Перти из Женевы? Намного ли к ним доносится громкий
крик человечества, жаждущего осязаемых знаков,
способных доказать существование Бога, души и вечности,
и как он на них действует, и как они на него реагируют?
Они разрушают и уничтожают малейшие признаки
духовного, но ничего не воздвигают.
Пирамида