единицей, то и само-по-себе-единое более сходно с
единицей, нежели с двойкой. Поэтому каждая из двух
единиц [в двойке], надо полагать, первее двойки. Между
тем они это отрицают, во всяком случае сначала, по их
мнению, появляется двойка. Кроме того, если сама-по-
себе-двойка есть нечто единое и сама-по-себе-тройка -
тоже, то обе вместе они составляют двойку. Так откуда же
эта двойка?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Может возникнуть такой вопрос: так как в числах нет
соприкасания, а есть последовательный ряд единиц, между
которыми нет ничего (например, между единицами в двойке
или тройке), то следуют ли единицы непосредственно за
самим-по-себе-единым или нет, и первее ли в
последовательном ряду двойка, чем любая из ее единиц?
Таково же затруднение и относительно тех родов
[величин], которые суть нечто последующее по сравнению с
числом,- относительно линии, плоскости и тела. [Прежде
всего] одни образуют их из видов большого и малого,
например: из длинного и короткого - линии, из широкого и
узкого - плоскости, из высокого и низкого - имеющее
объем; все это виды большого и малого. Однако начало
[этих величин] в смысле единого сторонники этого учения
устанавливают по-разному. И у них оказывается бесконечно
много несообразного, вымышленного и противоречащего
всякому здравому смыслу. В самом деле, у них получается,
что [указанные величины] разобщены между собой, если не
связаны друг с другом и их начала так, чтобы широкое и
узкое было также длинным и коротким (но если такая связь
есть, то плоскость будет линией и тело - плоскостью;
кроме того, как будут объяснены углы, фигуры и тому
подобное?). И здесь получается то же, что и с числами, а
именно: длинное и короткое [и тому подобное] суть
свойства величины, но величина не состоит из них, так же
как линия не состоит из прямого и кривого или тело - из
гладкого и шероховатого. И во всех этих случаях имеется
такое же затруднение, какое встречается в отношении
видов рода, когда общее признается [отдельно
существующим], а именно будет ли само-по-себе-животное
находиться в отдельном животном или же это последнее
отлично от него. Ведь если общее не признается отдельно
существующим, то не создается никакого затруднения; если
же, как они говорят, единое и число существуют отдельно,
то это затруднение устранить не легко, если надлежит
называть нелегким то, что невозможно. Ведь когда в
двойке и вообще в числе мыслится единое , то мыслится ли
при этом нечто само-по-себе-сущее или же другое ? Так
вот, одни считают величины происходящими из материи
такого рода, а другие - из точки (точка при этом
признается ими не единым, а как бы единым) и из другой
материи, которая сходна с множеством, но не есть
множество; относительно этого в такой же мере возникают
те же затруднения, а именно: если материя одна, то
линия, плоскость и тело - одно и то же (ведь из одного и
того же будет получаться одно и то же); а если материй
больше и имеется одна для линии, другая для плоскости и
третья для тела, то они или сообразуются друг с другом,
или нет, так что те же последствия получаются и в этом
случае: либо плоскость не будет содержать линию, либо
она сама будет линией.
Далее, они никак не доказывают, как может число
возникать из единого и множества; так вот, как бы они об
этом ни говорили, здесь получаются те же затруднения,
что и для тех, кто выводит число из единого и
неопределенной двоицы . Один считает число возникающим
из того, что сказывается как общее, а не из какого-
нибудь определенного множества, а другой - из некоторого
определенного множества, притом из первого (полагая, что
двойка есть первое множество ). Поэтому нет, можно
сказать, никакой разницы [между этими мнениями], а
затруднения последуют одни и те же, идет ли дело о
смешении, или полагании, или слиянии, или возникновении
и тому подобном А особенно можно было бы спросить: если
каждая единица одна, то из чего она получается? Ведь
каждая из них, конечно, не есть само-по-себе-единое.
Поэтому необходимо, чтобы она получалась из самого-по-
себе-единого и множества или из части множества. Считать
же единицу неким множеством нельзя, так как она
неделима; а предположение, что она получается из части
множества, порождает многие другие затруднения; в самом
деле, каждая из таких частей должна быть неделимой (или
же множеством, т. е. быть делимой единицей), и единое и
множество не будут элементами (ведь каждая единица тогда
не будет состоять из множества и единого). Кроме того,
тот, кто это говорит, признает здесь не что иное, как
другое число: ведь множество неделимых [единиц] и есть
некое число. Далее следует спросить и у тех, кто так
говорит, беспредельно ли число или ограниченно ведь у
них, кажется, было ограниченным и множество, из которого
и из единого получаются предельные единицы. А само-по-
себе-множество и беспредельное множество-разное . Так
вот, какое же множество есть вместе с единым элемент?
Подобным же образом можно было бы спросить и о точке как
элементе, из которого они выводят пространственные
Пирамида