те же из них, кто еще не достиг сознания надрелигиозного
единства, занимают внешние из этих кругов. Средние круги
охватывают менее деятельных, менее творческих из числа
последователей Розы Мира; внутренние же - тех, кто смысл своего
существования положил в сознательном и свободном
богосотворчестве.
Пусть христианин вступает в буддийский храм с трепетом и
благоговением: тысячи лет народы Востока, отделенные от очагов
христианства пустынями и горными громадами, постигали через
мудрость своих учителей истину о других краях мира горнего.
Сквозь дым курений здесь мерцают изваяния высоких владык иных
миров и великих вестников, об этих мирах говоривших людям.
Мирам этим не соприкоснулся западный человек; пусть же
обогатятся его разум и душа хранимым здесь знанием.
Пусть мусульманин входит в индуистский храм с мирным,
чистым и строгим чувством: не ложные боги взирают на него
здесь, но условные образы великих духов, которых поняли и
страстно полюбили народы Индии и свидетельство о которых
следует принимать другим народам с радостью и доверием.
И пусть правоверный шинтоист не минует неприметного здания
синагоги с пренебрежением и равнодушием: здесь другой великий
народ, обогативший человечество глубочайшими ценностями,
оберегает свой опыт о таких истинах, которыми духовный мир
открылся ему - и никому более.
Розу Мира можно сравнить с опрокинутым цветком, корни
которого - в небе, а лепестковая чаша - здесь, в человечестве,
на земле. Ее стебель - откровение, через него текут духовные
соки, питающие и укрепляющие ее лепестки, - благоухающий хорал
религий. Но, кроме лепестков, у нее есть сердцевина: это - ее
собственное учение. Учение это не есть механическое сочетание
наиболее высоких тезисов различных теософем прошлого: кроме
нового отношения к религиозному наследию, Роза Мира
осуществляет новое отношение к природе, к истории, к судьбам
человеческих культур, к их задачам, к творчеству, к любви, к
путям космического восхождения, к последовательному
просветлению Шаданакара. В иных случаях отношение это ново
потому, что хотя отдельные деятели прошлого говорили о нем, но
религией, но церковью оно принимается и исповедуется впервые. В
других случаях отношение Розы Мира оказывается новым в
безотносительном смысле, потому что его еще не высказывал никто
никогда. Это новое отношение вытекает из нового духовного
опыта, без которого, вместо Розы Мира, был бы возможен только
рассудочный и бесплодный религиозный эклектизм.
Но прежде чем перейти к содержанию этого духовного опыта,
к основам этого учения, предстоит уяснить, на каких путях души
этот опыт приобретается и какими методами можем мы облегчить
или ускорить для себя его приобретение.
* КНИГА II. О МЕТАИСТОРИЧЕСКОМ И ТРАНСФИЗИЧЕСКОМ МЕТОДАХ ПОЗНАНИЯ *
ГЛАВА 1. НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ МЕТАИСТОРИЧЕСКОГО МЕТОДА
Общеизвестно выражение: "религиозное чувство". Это
выражение неправильное: религиозного чувства "вообще" не
существует, а существует необозримый мир религиозных чувств и
переживаний, бесконечно разнообразных, часто контрастирующих
между собой, различных и по своему эмоциональному содержанию, и
по объекту своей направленности, и по силе, и по тону, и, так
сказать, своему цвету. Широты и многообразия этого мира даже не
подозревает тот, кто лишен собственного религиозного опыта и
заключает о нем только по свидетельствам других: свидетельства
эти, при отсутствии личного опыта, почти всегда воспринимаются
с недоверием, с предубеждением, со склонностью истолковывать их
сообразно не с утверждениями самих свидетельствующих, а с
догматическими положениями арелигиозных схем.
Многообразию мира религиозных чувств соответствует и
многообразие методов религиозного познания. Излагать эти методы
значит писать фундаментальное исследование по истории и
психологии религий. Подобная задача не имеет никакого отношения
к задаче настоящей книги. В задачу книги входит - как один из
компонентов - намерение дать понятие лишь о некоторых методах
религиозного познания, а именно тех, которые, как мне кажется,
имеют наибольшее творческое значение на текущем историческом
этапе.
Произошла бы самая печальная ошибка, если бы кто-нибудь
заподозрил автора этой книги в претензиях на роль одного из
основоположников великого дела - исторического, культурного и
общественного - созидания того, что обозначается здесь словами
"Роза Мира". Все обстоит совсем иначе. Роза Мира может явиться
и появится только в результате совместного труда огромного
числа людей. Я убежден, что не только в России, но и во многих
других краях Земли - в первую очередь, кажется, в Индии и
Америке, происходит тот же процесс: та же грандиозная
потусторонняя реальность вторгается в человеческое сознание,
сначала - сознание единиц, потом сотен, чтобы позднее стать
достоянием миллионов. Да, теперь, сейчас, вот в эту самую
минуту, люди, еще ничего не знающие друг о друге, иногда
разделенные огромными пространствами и рубежами государств,
иногда - лишь стенами нескольких домов, переживают потрясающие
прорывы сознания, созерцают трансфизическую высь и
трансфизическую глубь, и некоторые силятся - каждый сообразно
личным способностям и складу души - выразить или хоть
приближенно отобразить этот опыт в творениях слова, кисти и
музыки. Не знаю сколько, но, по-видимому, уже немало людей
стоят в этом потоке откровения. И моя задача - выразить его
так, как переживаю его именно я, - и только.
Следовательно, речь здесь пойдет не о научном строе
мышления и познания и даже не о художественном, но о таком,
понимание которого требует некоторой перестройки представлений,
господствующих в России последние сорок лет.
Пирамида