____________
' Тог, кто был Наполеоном, рождался
несколькими веками ранее с подобной же миссией "увеличения
страданий" в халифате Аббасидов. После своего апофеоза в роли
императора французов он несколько лет пробыл на Дне, потом в
Гашшарве, где его подготавливали к третьей темной миссии:
созданию одной религии левой руки в Германии. Если бы это
удалось, задачи Гитлера были бы весьма облегчены, а сам
Наполеон, в третий раз пав на Дно, испытал бы провал в Суфэтх и
выпадение из Шаданикара. К счастью, его удалось вырвать из
Гашшарвы; в этом принимали участие, между прочим, Людовик
Святой и сама Жанна д'Арк.
_____________________________________
ним о прорывах космического сознания, отображенных в
творчестве Ломоносова, Державина, Тютчева; найдем в себе
достаточно зоркости, чтобы усмотреть готовность сделать первый
шаг по духовному пути в рано оборвавшихся биографиях
Грибоедова, Пушкина, Лермонтова; в образах лесковских
праведников и в горячей вере этого живописца религиозного
делания; обратим внимание на глубокое чувство и понимание
Христа у Леонида Андреева, которое он пытался выразить в ряде
произведений, и в первую очередь - в своем поразительном "Иуде
Искариоте", - чувство, все время боровшееся в душе этого
писателя с пониманием темной, демонической природы мирового
закона, причем эта последняя идея, столь глубокая, какими
бывают только идеи вестников, нашла в драме "Жизнь Человека"
выражение настолько отчетливое, насколько позволяли условия
эпохи и художественный, а не философский и не метаисторический
склад души этого писателя!' Проследим далее все ту же
вестническую тенденцию, хотя и искаженную, в антропософском
учительстве Андрея Белого; в бредовых идеях Хлебникова о
преображении Земли и в его сумасшедших мечтах - стать
правителем земного шара для этой цели; в гражданском подвиге
уходившего все глубже в религиозность Гумилева; в высокой
попытке Максимилиана Волошина - определить свою личную линию
художника и современника революций и великих войн
религиозно-этической заповедью: "В дни революции быть
человеком, а не гражданином".
Недаром же великая русская литература начиналась с оды
"Бог". Не случайно на первых же ее страницах пламенеют
потрясающие строфы пушкинского "Пророка". - Общепринятое
толкование этого стихотворения сводится к тому, что здесь будто
бы изображен идеальньй образ поэта вообще; но такая
интерпретация основана на ошибочном смещении понятий вестника,
пророка и художественного гения. Не о гении, вообще не о
собственнике высшего дара художественной одаренности, даже не о
носителе дара вестничества гремит этот духовидческий стих, но
именно об идеальном образе пророка. Об идеальном образе того, у
кого раскрыты, помощью Провиденциальных сил, высшие способности
духовного восприятия, чье зрение и слух проницают сквозь весь
Шаданакар сверху донизу и кто возвещает о виденном и узнанном
не только произведениями искусства, но всею своею жизнью,
превратившейся в житие. Это - тот идеальный образ, который
маячил, как неотразимо влекущая цель, перед изнемогавшим от
созерцания химер Гоголем, перед повергавшимся в слезах на землю
и воздевавшим руки к горящему над Оптиной пустынью Млечному
Пути Достоевским, перед тосковавшим о всенародных знойных
дорогах странничества и проповедничества Толстым, перед
сходившим по лестнице мистических подмен и слишком поздно
понявшим это Александром Блоком.
_____________
' В одну из своих предыдущих инкарнаций Л.
Андреев жил в Палестине, где был крупным купцом. То была эпоха
императоров Августа и Тиберия. Об Иисусе Христе Андреев в
сущности, только слышал, но был один случай, когда он видел
Христа издалека на иерусалимской улице. Спаситель шел с группой
учеников. Встреча продолжалась несколько секунд и Андреев не
знал, Кто это, но лицо Иисуса его поразило и врезалось в память
навсегда.
______________________________________________________
Некоторые скажут: хорошо, что этот идеальный образ лишь
маячил; жаль только, что бесплодное порывание к нему лишило нас
тех художественных творений, которые бы создали Гоголь и
Толстой, если бы он перед ними не маячил вовсе.
Пусть молчат о том, чего не знают! С неразмыкающимися, от
колыбели до могилы, духовным зрением и слухом, с бескрылым
воображением, пресмыкающимся во прахе, что знают они о том
лучезарном потоке небывалых созданий, превосходящих все ранее
созданное без сравнения, который излился бы из духа художника,
ставшего пророком воистину, а не в мечте? Пусть молчат. Пусть
слушают то, что говорят знающие. Да не смеет никто судить Икара
за его безумный полет, как не смеет судить и солнца,
растопившего ему крылья.
Уж не думают ли они, что это устремление, вспенивающее и
вздымающее вверх волны культуры, проходящее через полтораста
лет великой литературы русской, есть плод случайности? Если
такова случайность, то какова же закономерность? Если же это не
случайность, а эхо могучего голоса, который слышался как
внутренний категорический императив носителям наиболее глубоких
дарований нашего золотого века, то в какой связи с последними
целями русского сверхнарода пребывает этот голос? Откуда он
льется? Из уст ли демиурга, внушающего своим посланникам то,
что должно быть? Из трансмифа ли христианства, где таится
всезнание грядущих и завершающих эпох человечества, - тех эпох
величайшей борьбы двух начал, когда сверхнарод российский и его
Синклит должны будут осуществить свою планетарную миссию?
Пирамида
