солнечные лучи. Его невозможно встретить на открытых местах - на
полянах, на берегах таежных речек, на безлесых вершинах сопок,
открытых всем ветрам. Панцуй можно обнаружить лишь в глубоких
распадках, ущельях либо на северных склонах сопок, никогда не
освещаемых солнцем - причем далеко не во всяком лесу. Женьшень не
встречается в хвойном лесу. Его любимое дерево, под которым он чаще
всего пускает свой корень,-кедр.
Женьшень - низкорослое и крайне тонкое растение. В сущности -
цветочек, этакая зеленая былиночка с несколькими листиками на ней.
У двадцатилетнего женьшеня, традиционно называемого корневщиками
"панцуй-тантаза", всего лишь три листика. У шестидесятилетнего, или
"панцуя-упие",_
пять листиков. Шестилистный, столетний по возрасту, женьшень -
"панцуй-липие" - встречается чрезвычайно р.едко. Корень "липие"
попадает на стол заготконторы корней не чаще чем один раз в десять
лет. Он всегда вызывает там сенсацию. Стоимость одного "липие" равна,
как минимум, стоимостям тридцати "тантаза" или пяти "упие".
Я привожу все эти экзотично звучащие названия вовсе не для расширения
вашего, читатель, кругозора. Они активно обыгрываются в диалогах,
которые вскоре последуют. Не зная того, что стоит за тем или иным
названием, вы ничего не поймете в диалогах.
Цветет женьшень в июле. А в августе появляются на нем крохотные
красные ягодки.
Вот и поди сыщи неприметное это растеньице с его едва-едва видимыми
ягодками в лесной чащобе, где густые заросли кислицы оплетены лозами
дикого винограда, а между высокими и разлапистыми кустами шиповника
вся земля покрыта густой травой и буквально морем самых разнообразных,
очень ярких и очень крупных, таежных цветов...
Сидя поздним вечером на лесной полянке у костра, Матвей Стародубцев
горестно размышлял над тем, что его нынешний августовский поход по
тайге запросто может окончиться ничем. Женьшень, что называется, не
шел в руки. Фортуна, удача отвернулась в это лето от Матвея.
Удача... Корневщик чуть вздрогнул. Ему вспомнился тот его разговор с
умирающим китайцем о "тайне удачи ва-панцуя".
Матвей полез в нагрудный карман гимнастерки, облегавшей грудь под
накинутым на плечи, брезентовым плащом. Извлек из кармана крохотный
клеенчатый пакетик. Выходя две недели назад из дома, Матвей бережно
завернул бумажку с китайским "заговором на удачу" в клочок клеенки,
чтобы уберечь от сырости, от дождей, нередких в уссурийской тайге в
августе.
Стародубцев неторопливо прошелся взглядом по написанной на бумажке
тарабарщине: он не знал китайского языка. Потом криво усмехнулся и
громко прочитал написанное вслух.
И весь напрягся в ожидании, слабо, впрочем, веря в то, что лисы,
китайские эти лешие, немедленно примчатся к нему.
Наш корневщик был убежденным атеистом. Но он не желал возвращаться из
тайги домой с пустыми руками. Китайский "заговор на удачу" был его
последним шансом поймать фортуну за хвост, пусть и нелепым шансом,
бредовым, с его атеистической точки зрения. В сложившихся
обстоятельствах не оставалось, однако, ничего другого, как
воспользоваться им.
А вдруг заговор не предсмертный бред умирающего китайца, и в нем есть
какое-то рациональное зерно? Хотя, хмыкнул Матвей, что рациональное
может быть в колдовском заговоре...
В глубине леса разлилось голубоватое сияние. Оно имело четко
очерченную форму - было похоже на огромный шар, состоящий из света. У
Матвея побежали мурашки по спине, когда он узрел это загадочное
явление.
На фоне шара появились три человекообразных силуэта, внезапно
возникших на поляне в нескольких шагах от костра, словно выросших там
из-под земли.
В беседе со мной Матвей Фролыч Стародубцев сказал:
- Хотите верьте, хотите нет, но я решительно не помню, как леший
выглядели. Бок о бок с ними я провел время до самого рассвета. Видел
их с такого же расстояния, с какого вижу сейчас вас. И тем не менее не
могу сказать ничего определенного об их внешнем облике. Сам удивляюсь
этому и отказываюсь понимать, почему это так.
Трое леших неопределенной наружности выстроились перед костром в ряд.
Один из них воскликнул на чистом, между прочим, русском языке:
- Привет, Ван У! Давненько не виделись.
-Я-не Ван У,- хриплым шепотом выдавил из себя перепуганный Матвей в
ответ. - Почему ты - не Ван У? - Ван У недавно умер. - Что такое
"умер"? - Его больше нет.
- Чепуха! - резко бросил леший и сделал шаг вперед.- Такого не бывает,
чтобы личность перестала существовать.
Стародубцев, трясясь от страха, проговорил:
- Я сам похоронил его.
Пирамида