- У меня нет ребенка, почтенный отец мой, потому что я не знала еще лица мужчины.
- Хорошо, - сказал он, - так ты, значит, действительно блудница. Возьмите ее и принесите ее в
жертву, почтенные мужи, принесите мне ее сердце в тыквенной чаше; в этот же день оно должно
трепетать в руках владык, - приказал он совам.
Четыре посланца взяли тыкву и отправились в путь, неся юную девушку на своих плечах. Они
взяли с собой также и сверкающий каменный нож, предназначенный для ее заклания.
И она сказала им:
- Нет, не может быть, чтобы вы убили меня, о вестники, ведь то, что я ношу в чреве своем, - это
не от бесчестия, а оно зародилось, когда я пошла подивиться на голову Хун-Хун-Ахпу, ту, что в
Пукбаль-Чах. Вот поэтому вы не должны приносить меня в жертву, о вестники! - сказала девушка,
обращаясь к ним.
- А что мы положим вместо твоего сердца? Так приказал нам твой отец: "Принесите ее сердце;
владыки будут вертеть его так и сяк; им будет любопытно (смотреть) на него; они будут смотреть
все вместе, как оно будет гореть. Итак, принесите ее сердце в чаше возможно быстрее, ее сердце,
лежащее на дне чаши". Может быть, он не говорил так нам? Но что положим мы тогда в
тыквенную чашу? Мы тоже хотим, чтобы ты не умерла, - сказали посланцы.
- Хорошо, но мое сердце не принадлежит им. Ни дом ваш не должен находиться здесь, ни вы не
должны быть принуждаемы ими силой, чтобы убивать людей. Наступит время, воистину, когда
действительные распутники будут в ваших руках, а в моих руках Хун-Каме и Вукуб-Каме. Им
должна принадлежать только кровь и только череп; вот что будет отдано им. Никогда мое сердце
не будет сожжено перед ними. Да будет так! Соберите то, что даст вам это дерево, - сказала
девушка.
Красный сок, хлынувший из дерева, полился в чашу; и тотчас же он загустел и из него
образовался комок; он блестел и имел форму сердца. Дерево дало сок, подобный крови, имевший
вид настоящей крови. Тогда кровь, или лучше сказать кровь красного дерева, сгустилась и
образовала очень широкий блестящий слой внутри чаши, подобный свернувшейся крови. Так это
дерево стало прославленным из-за девушки; оно называлось раньше "красное дерево кошенили",
но (с той поры) оно получило имя "дерево крови", потому что сок его называется кровью.
- Вы будете теперь очень любимы, и все, что есть на земле, будет принадлежать вам, - сказала
девушка совам.
- Хорошо, девушка. Итак, мы сейчас исполним приказанное (нам, а затем) укажем тебе дорогу
туда, наверх, ты же продолжай свой путь как можно быстрей. Мы же пойдем и предъявим это
изображение, эту замену вместо твоего сердца, владыкам, - сказали вестники.
Когда они появились перед владыками, все ожидали их с нетерпением.
- Кончили ли вы? - спросил Хун-Каме.
- Все кончено, владыки мои. Вот здесь на дне чаши находится ее сердце.
- Хорошо! Давайте посмотрим! - воскликнул Хун-Каме. И схватив его кончиками своих
пальцев, он поднял сердце; оболочка разорвалась, и заструилась блестящая кровь, ярко-красного
цвета.
- Разожгите огонь и положите его на уголья, - приказал Хун-Каме. Как только они бросили его
на огонь, обитатели Шибальбы начали принюхиваться и пододвинулись ближе к нему. Им очень
нравилось благоухание, исходившее от сердца.
А в то время, пока они сидели и пристально смотрели на (огонь), совы скрылись и показали
девушке путь, и она радовалась, что поднимается из подземных глубин на поверхность земли.
Совы же, указав ей путь, возвратились назад.
Так владыки Шибальбы были побеждены девушкой, они все были поражены слепотой.
[Глава 4]
И вот, Хун-Бац и Хун-Чоуэн находились со своей матерью дома, когда (туда) пришла
женщина, именовавшаяся Шкик.
Когда женщина Шкик появилась перед матерью Хун-Баца и Хун-Чоуана, она уже носила
сыновей в своем животе, и это было незадолго перед тем, как Хун-Ахпу и Шбаланке, как они
звались, должны были быть рождены. Когда женщина прибыла к старице, она сказала ей: "я
пришла, мать моя, я - твоя невестка и твоя дочь, о почтенная моя мать". Она сказала это, когда
вошла в дом старицы.
- Откуда ты пришла? Где мои сыновья? Может быть, они не умерли в Шибальбе? Разве ты не
видишь этих двух, оставшихся, их порождение и их кровь, зовущихся Хун-Бацем и Хун-Чоуэном?
И тем не менее ты приходишь? Иди отсюда! Прочь! - закричала старица на девушку.
- И все же то, что я говорю - истина. Я - твоя невестка, и была таковой уже долгое время. Я
принадлежу Хун-Хун-Ахпу. Они живы в том, что я ношу. Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахну вовсе
не мертвы; то, что они сейчас невидимы, - это великий их подвиг. А ты - моя свекровь. И ты скоро с
любовью увидишь их образ в том, что я приношу тебе, - сказала она старице.
Тогда Хун-Бац и Хун-Чоуэн рассердились. Они ничего не делали, а только играли на флейте и
пели, рисовали и занимались резьбой по камню в течение всего дня и были утешением для сердца
старицы.
Тогда старица сказала:
- Я не желаю, чтобы ты была моей невесткой, потому что то, что носишь ты в своем чреве, - это
плод твоего бесчестья. А потом, ты обманщица; мои сыновья, о которых ты говоришь, давно
мертвы.
Неожиданно старица добавила:
- То, что говорю я тебе, - истина, но пусть ты моя невестка, согласно тому; что я слышала. Иди
тогда, принеси пищу для этих, они должны быть накормлены кукурузными лепешками. Иди и
собери большую сеть (полную зерна) и возвратись сразу же, потому что ты - моя невестка,
согласно тому, что я слышу, - сказала она девушке.
- Хорошо, - ответила девушка, и она сразу отправилась на кукурузное поле, которое было
засеяно Хун-Бацем и Хун-Чоуэном. Дорога также была устроена и расчищена ими: девушка
пошла по ней и так пришла на поле. Но она нашла там только один стебель кукурузы, не два или
три. И когда она увидела только один стебель с одним лишь початком на нем, у девушки сжалось
сердце.
- Ох, так я в самом деле грешница? Ох, несчастливая я! Откуда же я соберу полную сеть зерна,
как мне было приказано ею? - воскликнула она.
Немедленно начала она молить Чахаля о пище, которую она должна была собрать и принести
назад.
- Штох, Шканиль, Шкакау, вы, что готовите зерно, и ты, Чахаль, хранитель пищи Хун-Баца и
Хун-Чоуэна! - воскликнула девушка. И затем она схватила нити, пучок нитей от початков и
оторвала их, не повреждая початка. Затем она расположила эти нити в сети, и они превратились в
початки кукурузы, и большая сеть была совершенно наполнена.
Девушка возвратилась немедленно; полевые животные шли рядом, неся сеть. Когда они
прибыли, то поставили ношу в углу дома, как будто девушка смогла нести ее. Старица подошла и
заглянула туда. Увидев большую сеть, наполненную едой, она воскликнула:
- Откуда ты взяла всю эту еду? Может быть, ты растащила все на нашем поле и принесла сюда
всю нашу кукурузу?
- Пойду, посмотрю сейчас же, - сказала старица и вышла на дорогу к кукурузному полю. Но
единственный стебель кукурузы то-прежнему стоял там; отчетливо было видно и место, где
находилась сеть у подножья стебля. Старица быстро возвратилась назад, вошла в свой дом и
сказала девушке:
- Это достаточное доказательство, что ты действительно моя невестка. Я увижу теперь твоих
малышей, которых ты носишь и которые будут мудрецами, - сказала она девушке.
[Глава 5]
Теперь мы сообщим о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке. Здесь мы расскажем об их рождении.
Когда наступил день их рождения, девушка по имени Шкик родила их, но старица не видела
Пирамида