22 Ла — перевал.
были вынуждены терять драгоценное время.
К счастью, нагромождение гигантских камней, в результате давнего обвала, оказалось
совсем рядом, и нам удалось найти здесь укрытие. Несмотря на значительную высоту,
несколько маленьких елочек росли среди груды глыб; мы расположились под сенью их
ветвей.
Из нашего укрытия все еще можно было разглядеть кромку природных замков,
приводивших меня в восхищение, но теперь я возвышалась над скалистым хребтом, на краю
которого они находились, и понимала, что на его вершину нетрудно подняться по склону,
представшему моему взору.
Я провела много лет у подножия вечно заснеженных гор и в травянистых пустошах
края больших озер, живя причудливой, удивительной жизнью тибетских схимников; мне
знакомо присущее этим местам очарование, и все, что имеет к ним отношение, немедленно
возбуждает у меня любопытство. В то время как мой взгляд был прикован к замкам на скале,
во мне постепенно крепло подсознательное убеждение, что там кто-то обитает. До меня
долетела таинственная весть, и завязался безмолвный разговор, участники которого
оставались скрытыми друг от друга… Но, в конце концов, не все ли равно, живет или нет на
этой горе существо, подобное мне?! Голос, тот, что я мысленно слышала, был отзвуком идей
тысячелетней давности, к которым беспрестанно возвращаются восточные мыслители;
очевидно, они избрали гордые вершины Тибета в качестве одного из своих оплотов.
Мы снова двинулись в путь в середине второй половины дня, полагая, что никто не
встретится нам в такой час. Обычно тибетцы стараются преодолеть высокогорные перевалы
не позднее полудня, дабы обеспечить себе достаточный запас времени, спуститься как
можно ниже по обратной стороне склона и уберечь себя от жуткого ночного холода, когда
нечем разжечь костер.
Мы были необычными путешественниками, и зачастую нам приходилось нарушать
традиционные правила, предписанные благоразумием; наш кодекс сводился к
одному-единственному пункту: стараться не попадаться никому на глаза. Во всем остальном
мы полагались на свое крепкое здоровье и силу воли.
Во время мимолетной остановки перед последним восхождением мы заметили
человека, который только что добрался до верхней долины и присел неподалеку от места, где
мы провели часть дня. Отправившись дальше, мы потеряли его из вида.
Я сразу же замечу, что этот путешественник должен был догнать нас в тот же вечер
либо по крайней мере на следующий день, ибо среди этих крутых откосов не было другой
тропы, за исключением дороги паломников, и, кроме того, разные обстоятельства сильно
задерживали нас в пути; однако мы больше его не видели. Через день нас настигли какие-то
странники; в ответ на мои расспросы они заверили меня, что никого не встретили. Этот факт
отчасти подтвердил мою догадку об отшельнике, обитавшем в округе. Человек с лошадью
был, вероятно, его джин-да
23 либо посланец, привозивший отшельнику еду. Отдохнув
несколько минут, он свернул с дороги, добрался до скита и, возможно, провел там несколько
дней подле ламы.
Впрочем, не было ничего удивительного в том, что красота и величие этого
уединенного уголка побудили схимника здесь поселиться. Тибетские мистики сооружают
свои жилища в куда более затерянных местах.
Теперь Докар-ла24 возвышался перед нами; его величественный силуэт вырисовывался
на фоне серого закатного неба. В гигантской стене просматривалась небольшая впадина,
23 Джинда — «тот, кто обеспечивает монаха всем необходимым».
24 Согласно английским картам, высота перевала Докар равняется 5412 м. В качестве сравнения я напомню
высоту Монблана: 4810 м.
острый гребень которой прогибался подобно веревочным мостам, натянутым через реку.
Суровый облик Докар-ла представлялся нам еще более строгим из-за того, что являл собой
порог запретной зоны.
Участок земли, примыкающий к перевалу, посвящен божествам. Тибетские паломники
воздвигли здесь множество крошечных алтарей, сложенных из трех вертикально стоящих
камней и поперечного камня, образующего крышу, под которую кладутся всяческие мелкие
приношения духам.
На самом перевале и окрестных гребнях развевается чрезвычайно большое количество
флагов с мистическими надписями. Слабый дневной свет, быстро переходящий в сумерки,
придает им облик неких воинственных и грозных существ. Также можно подумать, что это
солдаты, взобравшиеся на вершины и загородившие границу; они как будто готовы
броситься на любого дерзкого путника, который осмелится вступить на путь к священному
городу.
Когда мы добрались до пирамиды из камней, обозначавшей вершину, резкий ветер
принял нас в свои объятья, одарив жгучим ледяным поцелуем сурового края, давно
околдовавшего меня своими грубыми чарами, — края, куда я вернулась.
Повернувшись поочередно к четырем сторонам света, я повторила слова буддийского
пожелания: «Да будут счастливы все живые существа!» — а затем мы стали спускаться вниз.
И тут на гору обрушилась буря; повсюду клубились черные тучи, и вскоре они
низвергли на землю лавину мокрого снега. Мы ускорили шаг, насколько это было возможно,
стремясь добраться до подножия почти отвесного склона, на котором мы находились, пока
окончательно не стемнело.
Но вскоре нас обступил мрак, сгустившийся раньше времени из-за непогоды, и мы
потеряли козью тропу, змеившуюся по обвалам и оползням среди камней, катившихся вниз
из-под наших ног. Спуск был настолько крутой, что мы никак не могли сбавить скорость.
Наконец нам с Йонгденом удалось остановиться, вонзив свои окованные железом посохи
глубоко в землю, чтобы обрести дополнительную точку опоры; держась друг за друга для
большей уверенности, не снимая котомок, мы присели, съежившись под снегопадом.
Снег шел приблизительно с восьми часов вечера до двух часов ночи. Затем печальный
месяц показался среди облаков, и мы продолжили спуск к лесной зоне.
Когда мы отдыхали на краю большого пространства, где на месте деревьев,
уничтоженных пожаром, находились заросли травы и карликовый лес, я заметила двух
животных с длинными телами, глаза которых фосфоресцировали в темноте. Они несколько
раз переходили через тропу, значительно ниже нас, и в конце концов скрылись по
направлению к реке.
Я указала на них Йонгдену, и он стал убеждать меня, что это лани, хотя форма их тел и
характерный блеск глаз, напротив, явно свидетельствовали о том, что перед нами хищные
звери.
Я выждала некоторое время, чтобы избежать нежелательной встречи, а затем мы снова
двинулись в путь.
Изнемогая от усталости, мы вышли на берег довольно широкого потока. Неизвестно,
скоро ли нам снова встретится вода: наша тропа поднималась по склону горы, в то время как
река струилась в сторону ущелья. Поэтому, надеясь, что замеченные нами животные, если
они еще бродят неподалеку, нас не потревожат, мы развели костер, чтобы вскипятить воду
для чая.
Во время нашей легкой трапезы послышался шум в кустах, но мы уже начали
привыкать к диким зверям, разгуливавшим вокруг нас во время стоянок, и Йонгден уснул, не
Пирамида