перехода души через мост происходит своеобразная битва между демонами, которые
пытаются сбросить ее в Ад, и препятствующими им духами-покровителями (которых для
этого призывают родственники умершего): это Аристат, "проводник земных и небесных
существ", и добрый Вайу85. На мосту Вайу поддерживает души набожных людей; души
мертвых также приходят на помощь86. Функция проводника душ, которую выполняет
Вайу, может отражать "шаманскую" идеологию.
В Гатхах трижды упоминается этот переход через Мост Чинват87. В двух первых
фрагментах Заратустра, согласно интерпретации Ниберга88, говорит о себе как о
проводнике душ: те, кто соединился с ним в экстазе, легко пройдут через мост;
безбожники, его противники, навсегда останутся "жителями дома Зла". Мост служит, по
существу, не только переходом для умерших; он является, кроме того, - и мы
неоднократно встречали его в этом значении - дорогой экстатиков. Именно в состоянии
экстаза Арда Вираф переходит через Мост Чинват во время своего мистического
путешествия. Согласно интерпретации Ниберга, Заратустра должен был быть экстатиком,
очень близким к "шаману" по религиозному опыту. Шведский ученый считает, что в
гатхическом термине мага можно найти доказательство того, что Заратустра и его ученики
вызывали религиозные переживания посредством хорового ритуального пения, которое
они совершали в закрытом, специально для этого отведенном пространстве89. В этом
особом священном пространстве (мага) становилось возможным сообщение между Небом
и Землей90, то есть, согласно повсеместно распространенной диалектике91, священное
пространство становится "Центром". Ниберг подчеркивает тот факт, что это сообщение
было экстатической природы, и именно мистические переживания "певцов" сравнивает с
настоящим шаманизмом. Эта интерпретация вызвала несогласие большинства
иранистов92. Заметим, однако, что подобие между экстатическими и мифологическими
элементами, которые можно найти в религии Заратустры, с одной стороны, и шаманскими
техниками и идеологией, с другой, интегрируется в более широкий ансамбль, который
никак не указывает на "шаманскую" структуру религиозного опыта Заратустры.
Священное пространство, значение песни, мистическая или символическая связь между
Небом и Землей, мост погребения или посвящения - эти различные элементы, хотя и
составляют общую часть азиатского шаманизма, тем не менее предшествуют ему и - не
укладываются в него.
Во всяком случае, шаманский экстаз, вызванный дымом конопли, был известен в Древнем
Иране. Бангха не упоминается в Гатхах, но в Фраваши-яшт говорится о некоем Пуру-
бангха, "обладателе большого количества конопли"93. В Яшт говорится об Ахура Мазда
"без транса и без конопли"94, а в Видевдат конопля демонизирована95. Мы считаем, что
это доказывает полную враждебность шаманскому опьянению, которое, иранцы, вероятно,
использовали и, видимо, в той же мере, что и скифы. Достоверно лишь то, что Арда
Вираф обрел свое видение после употребления напитка из вина и "наркотика Виштасп",
который усыпил его на семь дней и семь ночей96. Его сон напоминает скорее трансы
шаманов, поскольку, как говорится в "Арда Вираф", "душа Вирафа оставила тело и
отправилась на Мост Чинват, на Какад-и-Даитик. Через семь дней она вернулась и снова
вошла в тело"97. Вираф, как и Данте, посетил все места маздеистского Рая и Ада, видел
страдания безбожников и награды для праведников. С этой точки зрения, его загробное
путешествие следует сравнить с рассказами о шаманских нисхождениях, поскольку
некоторые из них, как мы видели, также говорят о наказаниях для грешников.
Представление Ада у шаманов Средней Азии подверглось, вероятно, влиянию восточных
идей, особенно иранских. Однако это не значит, что шаманское нисхождение в Ад
возникло из экзотического влияния; восточный вклад вызвал только развитие и украшение
драматических сценариев наказаний; именно эти рассказы об экстатических путешествиях
в Ад обогатились в результате восточных влияний; экстаз был намного более ранним, чем
эти влияния (по сути, технику экстаза мы встретили и в архаических культурах, в которых
невозможно подозревать влияния Древнего Востока).
Таким образом, мы не можем гадать о возможном "шаманском" опыте самого Заратустры,
но не подлежит сомнению, что самая элементарная техника экстаза - опьянение коноплей
- была известна древним иранцам. Ничто не мешает считать, что иранцы знали и другие
составные элементы шаманизма, например магический полет (зафиксированный у
скифов?!) или вознесение на Небо. Арда Вираф сделал "первый шаг" - и достиг сферы
звезд, "второй шаг" - и достиг сферы Луны, "третий шаг" привел его к свету, который
называют "высочайшим из высочайших", "четвертый шаг" - к свету Гаротмана98.
Независимо от космологии этого вознесения, символизм "шагов" - мы еще встретим его в
мифе о рождении Будды - очень точно совпадает с символизмом "ступеней", или
надрезов, на шаманском дереве. Вся эта совокупность символик тесно связана с
ритуальным вознесением на Небо. А вознесения, как мы уже много раз замечали,
составляют неотъемлемую часть шаманизма.
Значение опьянения, достигаемого благодаря конопле, подтверждается, с другой стороны,
широчайшим распространением этого иранского термина в Средней Азии. Иранское
слово bangha - "конопля", стало во многих угро-финских языках обозначением как
специально шаманского гриба, agaricus muscarius (употребляемого исключительно в
качестве интоксикационного средства до или во время сеанса), так и самого опьянения99:
достаточно сравнить, например, вогульское (мансийское) панкх - "гриб" (agaricus
muscarius), мордовское панга, панго или черемисское (марийское) понго - "гриб". В
северовогульском языке панкх обозначает также "опьянение", "пьянство". В гимнах
божествам также упоминается экстаз, вызванный интоксикацией грибами100. Эти факты
доказывают, что магико-религиозный престиж интоксикации в экстатических целях имеет
иранское происхождение. Бангха, вместе с другими иранскими влияниями в Средней
Азии, к которым мы еще вернемся, свидетельствует о высоком религиозном авторитете
Ирана. Возможно, что техника шаманской интоксикации у угро-финнов имеет иранское
происхождение. Но какое это имеет отношение к первоначальному шаманскому опыту?
Наркотики являются только вульгарным заменителем "чистого" транса. Мы уже имели
возможность зафиксировать у нескольких сибирских народов тот факт, что интоксикации
(алкоголь, табак и т. п.) являются недавними нововведениями и знаменуют собой
определенный упадок шаманской техники. Наркотическим опьянением пытаются
имитировать духовное состояние, которое уже не удается достичь иным способом. Упадок
и, следует добавить, вульгаризация мистической техники, как в Древней и современной
Индии, так и на всем Востоке, - повсюду мы встречаем это странное смешение "трудных"
и "легких" путей достижения мистического экстаза или какого-либо иного решающего
переживания.
В мистических традициях исламизированного Ирана нелегко отличить то, что является
народным наследием, от того, что отражает влияние ислама или Востока. Однако не
подлежит никакому сомнению, что многие легенды и чудеса, зафиксированные в
персидской агиографии, относятся к универсальным основам магии, особенно к
шаманизму. Достаточно просмотреть два тома "Святых дервишей" Уара, чтобы на каждой
странице обнаружить чудеса в традициях чистейшего шаманизма: вознесения на Небо,
магические полеты, исчезновения, хождение по воде, исцеления и т. п.101 С другой
стороны, следует также помнить о роли гашиша и других наркотиков в исламской
мистике, хотя самые чистые из святых не пользовались такими суррогатами102.
Наконец, наряду с распространением ислама среди среднеазиатских тюрков, некоторые
шаманские элементы были ассимилированы мусульманскими мистиками103. Профессор
Копрюлюзаде говорит, что, "согласно легенде, Ахмед Есеви и некоторые из его дервишей
были способны летать, превращаясь в птиц"104. Аналогичные легенды существовали о
Тэги:
Медитация Шаманизм
Пирамида