Майским деревом, с Майской Госпожой или с Летним деревом и привязанной к
нему куклой. Короче, необходимо по крайней мере в некоторых случаях
рассматривать изгнание Смерти и принесение Лета просто как одну из форм
умерщвления и возрождения Дикаря, которое мы описали выше. Похороны и
возрождение Масленицы являются, возможно, еще одним способом выражения той
же идеи.
В том, что изображение Масленицы погребают под кучей навоза, нет ничего
удивительного, если этому чучелу, так же как и изображению Смерти,
приписывается обладание способностью оплодотворять. В самом деле, эстонцы,
которые во вторник на масленичной неделе выносят соломенное чучело из
деревни, прямо называют его не Масленицей, а духом леса — Метсиком; на
родство этого изображения с духом леса они явно указывают тем, что привязывают
его к вершине дерева в лесу, где оно остается в течение года. Пастухи чуть ли не
каждый день обращаются к нему с молитвами и просьбами — ведь Метсик, как
полагается настоящему духу леса, является покровителем скота. Иногда Метсик
изготовляется из хлебных снопов.
Таким образом, мы можем предположить, что такие названия, как Масленица,
Смерть, Лето, вошли в обиход сравнительно поздно и не выражают адекватно
природу и существа, которые олицетворялись или воплощались в рассмотренных
нами обычаях. Уже сам отвлеченный характер этих названий говорит об их
недавнем происхождении: олицетворение времени года в таких названиях, как
Масленица и Смерть, или абстрактное понятие смерти никак нельзя назвать
примитив^-ными. Однако сами по себе эти обряды несут отпечаток седой
древности. Поэтому мы можем предположить, что идеи, которые эти обряды
воплощали, изначально отличались большей простотой и конкретностью. Понятие
дерева, возможно дерева определенного сорта (у некоторых первобытных народов
отсутствует абстрактное понятие дерева) или даже того или иного отдельного
дерева, является достаточно конкретным, чтобы составить основу, на которой
началось постепенное формирование более древней идеи духа растительности. Но
эту общую идею растительности, должно быть, легко было перепутать с понятием
времени года, в которое она себя проявляет, следовательно, простой, и
естественной была замена понятий духа дерева или духа растительности понятием
Весны, Лета или Мая. Опять же конкретное понятие умирающего дерева или
умирающей растительности в процессе обобщения должно было сходным образом
незаметно привести к абстрактной идее смерти. Так что обычай выноса весной
умирающей или умершей растительности как подготовительное мероприятие к ее
возрождению со временем должен был перерасти в попытку изгнания Смерти
вообще из той или иной деревни или местности. Мнение о том, что в этих весенних
церемониях фигура Смерти на самом деле символизирует умирающую или
умершую зимнюю растительность, получило горячую поддержку В. Маннхардта.
Он подтверждает это аналогией между словом «смерть» и названием духа спелого
хлеба. Дух спелого хлеба обычно мыслится не мертвом, но старым, почему его и
зовут Стариком или Старухой. Но в некоторых местах последний срезаемый сноп,
считающийся вместилищем духа хлеба, именуется «мертвецом». Детям не
позволяют ходить в хлебные поля, потому что там якобы обитает Смерть. А в игре,
в которую саксонские ребятишки из Трансильвании играют во время сбора
кукурузы, Смерть олицетворяет мальчик, с головы до ног обернутый кукурузными
листьями.
Борьба между Летом и Зимой. В народных крестьянских обычаях контраст между
зимней спячкой сил растительности и их бурным возрождением весной принимает
иногда форму драматического состязания между актерами, которые играют роли
Зимы и Лета. Так, в шведских городах 1 мая две группы молодых людей верхом на
лошадях съезжались будто бы для того, чтобы биться насмерть. Одну из них
возглавлял закутанный в меха парень, олицетворявший Зиму. Для того чтобы
продлить холодную погоду, он бросал снежки и лед. Другой группой командовал
человек, символизирующий Лето, весь в свежих листьях и цветах. Между ними
инсценировалась схватка, победа в которой неизменно оставалась за партией Лета.
Эта церемония обычно кончалась пиршеством. Кроме того, в районе среднего
Рейна олицетворяющий Лето человек, с ног до головы покрытый плющом, борется
с олицетворением Зимы, покрытым мхом или соломой, и в конце концов
одерживает над ним победу. Побежденного бросают на землю, где с него срывают
его соломенное одеяние, которое разрывается на куски и разбрасывается, в то
время как юные товарищи противников, чтобы отметить поражение Зимы Летом,
поют песню. После этого они переносят из дома в дом летние гирлянды или ветки
и собирают дары: яйца и бекон. Иногда человека, который разыгрывал роль Лета,
одевали листьями и цветами, а на голове у него красовался венок. В Палатинате
инсценировка борьбы Зимы и Лета имеет место в четвертое воскресенье поста. В
этот же день аналогичное представление устраивалось обычно по всей Баварии. В
некоторых местах этот обычай сохранился вплоть до середины XIX века и даже
позже. В то время как Лето появлялось на сцене во всем зеленом, с
развевающимися лентами, неся с собой цветущую ветку или маленькое деревце с
яблоками и грушами, Зима выступала в шапке и меховом кожухе и несла
деревянную лопату для уборки снега или цеп. В сопровождении одетой в
соответствующие наряды свиты они проходили по всем деревенским улицам и
останавливались перед домами, распевая куплеты из старинных песен, за что
получали хлеб, яйца и фрукты. Наконец после короткой схватки между Летом и
Зимой побежденную Зиму окунали в деревенский колодец или с криками и смехом
прогоняли из деревни в лес.
В Гепфритце (Нижняя Австрия) во вторник на масленичной неделе по домам
ходили двое людей, олицетворявших Лето и Зиму. Ребята встречали их с огромной
радостью. Крестьянин, олицетворявший Лето, был одет во все белое и нес в руках
серп. На голове его товарища, который играл роль Зимы, была меховая шапка, руки
и ноги его были обернуты соломой, и он нес цеп. В каждом доме они поочередно
пели песни. В Дрем-линге, в Брауншвейге, вплоть до настоящего времени
состязание между Летом и Зимой разыгрывается каждый год на Троицу группой
мальчиков и группой девочек. Мальчики бегают от дома к дому с песнями,
криками, звонят в колокольчики; все это делается для того, чтобы прогнать Зиму.
За ними нежным пением идут девочки во главе с Майской Невестой. Девочки
одеты в яркие платья, украшены цветами и гирляндами — они символизируют
радостный приход весны. Прежде роль Зимы играло соломенное чучело, которое
несли мальчики; ныне ее разыгрывает переодетый человек.
У эскимосов Северной Америки состязание между олицетворениями лета и зимы,
которое в Европе давно выродилось в простое представление, до сих пор
происходит как магическая церемония, имеющая своей целью повлиять на
погодные условия. Осенью, когда бури предвещают скорый приход унылой
полярной зимы, эскимосы делятся на две группы, которые получают прозвища
Белых Куропаток и Уток. В число Белых Куропаток входят все эскимосы,
родившиеся зимой, а в число Уток — родившиеся летом. Затем обе эти партии
хватаются с противоположных концов за веревку из тюленьей кожи и лежа
стремятся перетянуть друг друга. Если Белые Куропатки проигрывают, побеждает
Пирамида