Но герметизму не удалось приобщить Августа к сонму своих божеств: не Гермес, а Аполлон
стал покровителем юной империи. Еще раз - в последний раз - религия Аполлона победила
религию Гермеса. Вообще, при строго национальных римских императорах из Юлиев и
Флавиев герметизм не делал успехов в Риме; положение дел могло измениться к лучшему для
него лишь в правление Антонинов. Правда, и для их эпохи у нас данных нет: таковые
начинаются лишь с III века. В это время, по воле императоров, появляется новое
всеобъемлющее божество - богСолнце; и вот герметизм торопится принять его в свою систему.
Уже в трактате № 5 мы находим знаменательную вставку (§ 3): "Солнце - высший бог среди
небесных богов, все небесные боги подчиняются ему, как своему царю и властителю". Но
настоящую теорию солнцепочитания развивают "Определения Асклепия" (тр. 15). Солнце не
более и не менее как демиург, управляющий вселенной, низводящий сущность и возводящий
материю. Он же и носитель мыслимой сущности (т. е., очевидно, того, что Пемандр называл
nus'ii): она живет в его свете и путем его лучей проникает в людские умы. Сам же он "стоит в
середине, имея вокруг себя мир наподобие венца и, точно хороший возница, укрепив колесницу
мира и привязав ее к себе, чтобы она не неслась без порядка". Мир - венец, мир - колесница...
метафоры перепутаны, но основное представление ясно: мы видим перед собой божественного
возницу с венцом из лучей, каковым изображался бог-Солнце в III веке.
Но мало было включить в герметизм излюбленную религию властителей: нужно было
включить их самих. Всем известно, что нововведением римского принципата был культ
императора: культ его гения на западе, культ его самого на востоке; император стал поистине
всеримским божеством, признаваемым государственной религией, особенно - войска, но не
включенным ни в одну из существовавших и связанных с учением религий. Единственное
исключение составляет, насколько мы можем усмотреть, герметизм. Теорию hloep`rnpqjni
божественности выработала "Дева Мира", и притом, по-видимому, еще раньше III века: это мы
заключаем из того, что она еще отличает солнце от Демиурга. Мироздание, учит она, состоит из
четырех частей: неба, эфира, воздуха и земли. На небе живут боги; управляет ими Демиург. В
эфире плывут светила; управляет ими солнце. В воздухе реют демоны; управляет ими луна. На
земле живут люди; управляет ими царь. "Царь - последний из богов и первый из людей." -
"Вселяемая в него душа происходит из места, находящегося выше тех мест, откуда
ниспосылаются души в других людей." Но настоящий панегирик царской власти находим мы в
тр. №17 "К царям", написанном, по-видимому, в эпоху Диоклетиана. Божества составляют в
вышних согласную семью, небесный первообраз царской четверицы, введенной именно
Диоклетианом: "нет там у них друг с другом раздоров, нет измен; все одинаково настроены, у
всех промысл один, одно чувство ими руководит, одна и та же любовь их вдохновляет, созидая
гармонию всего сущего." - "Добродетель и имя царя одни обеспечивают мир. Царь (basileus)
потому и назван, что он легкой поступью (basei leia) ходит по вершине и властвует над словом,
созидающим мир... Оттогото одно имя царя часто заставляет врага отступать... часто одно
изображение царя доставляло войску победу." Мы привыкли читать эти и им подобные мысли в
похвальных словах императорам, сохраненных для нас именно из Диоклетиановой эпохи; но кто
бы ожидал встретить их в религиозных трактатах?
Ниже и ниже преклоняет Трижды-Величайший свое чело перед властью земного бога.
Божий суд был раньше надеждой и оплотом для тех, кого постигал неправый приговор из уст
царя и его заместителей; теперь он изменяет свое значение и делается смиренным исполнителем
царских приговоров. "Какие преступники,- спрашивает Асклепий,-достойны самых тяжелых
наказаний?" - "Те,- отвечает Гермес,- которые, будучи осуждены людскими законами,
насильственно лишаются жизни и о которых поэтому можно сказать, что они не должную дань
возвратили природе, а получили заслуженное своими деяниями наказание" (гл. 29). Такова
отповедь герметизма христианам, взывавшим от царского суда к суду своего Бога: не награда за
подвиг, а избыток наказания ждет их на том свете, так как их насильственная смерть,
нарушающая законы природы, есть новый грех с их стороны.
Так-то по всей линии дается отпор христианскому учению. Их аскезу противопоставляется
угождение природным инстинктам, их отказу в поклонении императорам - обоготворение этих
последних, их упованиям на Божий суд - подчинение этого суда императорскому. Само собой
разумеется, что и по вопросу о поклонении кумирам герметизм выступил против христианства -
правда, путем теории, которую само христианство не замедлило признать правильной. Автор
16-го трактата, от которого нам сохранился только конец, исходит из платонического
противопоставления мыслимого и видимого миров, понимаемого им, впрочем, довольно
наивно. Он установляет существование "бестелесных тел", каковы nrp`femh зеркал и идеи;
участвующий в беседе царь (очевидно, Аммон) вполне согласен с этим положением своего
пророка Тата, и последний продолжает: "Итак, есть взаимоотношение между телами и
бестелесными предметами, а стало быть, между мыслимым и видимым миром. А поэтому, о
царь, воздавай почитание кумирам, так как и в них живут идеи мыслимого мира". Заключение
несколько неожиданное: объяснений не дается никаких, царь встает, находя, что ему нужно
позаботиться о гостях. Зато мы находим недостающее объяснение в самом позднем из
герметических диалогов, в "Асклепии" (гл. 23): "А так как нам предстоит речь о родстве и
общении богов и людей, то узнай, Асклепии, власть и силу человека. Как бог, наш господин и
отец творец небесных богов, так человек - творец тех богов, которые живут в храмах,
довольствуясь близостью людей... – Ты говоришь о кумирах, о Трижды-Величайший? - Да,
Асклепии, о кумирах; или уже и тобой овладело сомнение? О кумирах, одушевленных и полных
чувства и разума, совершающих столь великие и разнообразные деяния, о кумирах, обладающих
предвидением, объявляющих людям будущее в жребиях, пророчествах, снах и другими
средствами, посылающих на людей болезни и указывающих способы к их исцелению,
внушающим им, смотря по заслугам, грусть или радость..." (гл. 37).- "Наши предки... нашли
средство создавать богов; найдя его, они прибавили к нему соответственную силу,
заимствованную из природы мира: так как создавать души они не могли, то они вызвали души
демонов или ангелов и вселили их в кумиры путем священных и божественных таинств,
вследствие чего кумиры получили силу творить и добро, и зло." Разумеется, христиане против
этой теории ничего бы не возразили: и по их мнению, языческий кумир был одержим
демоническими, т. е. дьявольскими силами.
"А потому, о царь, воздавай почитание кумирам!" Всякое даяние требует воздаяния: мы
послушно следили за развитием вашей религиозной мысли, соответственно изменяя наше
учение; мы подчинили вашему суду суд нашего бога; мы отвели вам самим место в нашем
пантеоне - позаботьтесь же о том, чтобы вера в смысл и силу наших символов не угасла среди
людей!.. Герметизм недаром заключил союз с царской властью: теперь, когда в сознании людей
почва ускользала из-под его ног, когда поклонников "нечестья" становилось все больше и
больше - он взывал к своему союзнику, чтобы вернуть себе прежнюю силу. Но, увы! - союз с
властью не бывает надежен для гибнущих идей. И царь, поднявшись, сказал: "Пора нам, пророк,
позаботиться и о гостях". А гостей было много: и города, и войска, и сам императорский двор
были переполнены гостями из Галилеи. И Константин позаботился о них; был издан миланский
эдикт. И еще усерднее позаботился о них его сын Константий: мало- помалу язычники заняли то
место, которое раньше принадлежало христианам, и герметизму пришлось раскаяться в том, что
он так доверчиво возвысил царский суд над судом бога. Мы естественно склонны сочувствовать
побеждаемым, хотя бы они и сами были виновны в своем поражении; но даже самые строгие из
нас, полагаю я, не откажут в своем участии rnls предсмертному воплю гибнущего герметизма,
который сохранился нам в виде вставки в многократно уже названном трактате: "Асклепий". Не
забудем, что говорящим предполагается Гермес, пророк глубокой старины (гл. 24):
"Придет время, когда окажется, что Египет напрасно окружил божество всем благочестием
старательного почитания, когда все его преклонение перед ним станет бесплодным начинанием.
Тогда божество вернется с земли на небо, Египет будет покинут, земля, бывшая обителью
богопочитания, овдовеет, оставленная присутствием богов. Пришельцы заполнят эту страну;
Пирамида