же касается разума, то он пожелал, чтобы они сами стремились к нему. Для этого он наполнил
им чашу и послал "вестника" объявить душам: "Погрузись (baptison) в чашу, ты, могущая
погрузиться, - ты, верующая, что взойдешь к ниспославшему чашу, - ты, ведающая, для чего ты
сотворена!" Кто такой этот вестник - не сказано; но герметисты видели в нем Пемандра, и еще в
IV веке алхимист Зосим приглашает свою подругу Феосевию "погрузиться в чашу Пемандра".
Кстати: от читателя не ускользнуло, что понятие "погрузиться" выражено по-гречески
знаменательным словом, встречающимся и у христиан и означающим у них "крещение".
Итак, бог есть монада, а не троица; мир создан им, но создан из материи, а материя - злая;
бог - добро и источник блага, мир - обитель зла. Эту мысль мы встречаем уже в пемандровой
космогонии: даже от планетных богов, созданных из огня, Человек заразился пороками, еще
прежде чем подпасть под власть Природы нижних стихий. Весь трактат № 6 посвящен развитию
мысли, что "благо только в боге, а кроме его нигде". Бог, мир, человек - такова новая
герметическая троица. Бог безусловно благ; мир - безусловно зол; человек, исходящий от
обоих,- и благ и зол. С богом он общается путем разума (nus) и мышления (noesis), с миром -
посредством чувствования (aisthesis); к богу его ведут посланцы бога, которые либо
отождествляются с воплощенными в человеке частями божественного разума ("Пемандр"), либо
представляются его вестниками ("Чаша"); к миру - "карающие демоны", исходящие от мира.
Если человек сумел отрешиться nr чувствований и отдать себя разуму, то он восходит к
"огдоаде", т. е. надпланетной сфере, и воссоединяется с божеством; это его "возрождение"
(трактат 13, "Тайная речь на горе"). Если же он отдает себя чувствованиям, то его душа остается
на земле, переселяясь все в новые человеческие тела человеческие, но не звериные: "никакое
другое тело не может вместить человеческую душу, да и нечестиво, чтобы человеческая душа
пала в тело бессловесной твари: таков закон бога, чтобы сохранить человеческую душу от
такого позора" (трактат 10, "Ключ"). Но кто совершает в человеке это возрождение? Это - "сын
божий, он же и человек, по воле бога", отвечает "тайная речь". Разумеется, по-видимому,
Гермес; но читатель видит, до какой степени прав был Василий Великий, утверждая, что
"дьявол - вор".
Все это звучит довольно последовательно, но на практике колебания были неизбежны;
упразднение Разума-Демиурга оставило после себя пробел, который многими ощущался как
таковой. И вот, одни пытаются устранить причину, вызвавшую это упразднение, другим
толкованием исконной герметической троицы. Логос - сын Разума (второго, Демиурга). А Разум
чей сын? "Воли",- отвечают они. Итак, первый бог есть Воля. Но эта замечательная мысль,
заменившая античный примат разума приматом воли и как бы предварившая величественную
концепцию Шопенгауэра, только мелькает в герметической литературе ("Ключ"); она еще не
имела почвы в мышлении человечества. Другой, очевидно, под влиянием гностических учений,
вводит как непосредственного творца мира Эон (тр. II, "Разум к Гермесу"); третий - взятого из
эллинизованной египетской религии Доброго Демона (тр. 12), который стал, таким образом,
божественным дедом Гермеса. Но все эти вымыслы были эфемерны: об отрицательном к ним
отношении серьезных герметистов свидетельствует тр. 14-й, энергично отстаивающий строгий
дуализм творца и творения: "следует отрешиться от многословия и суесловия и признать только
эти два начала, созидаемого и создающего; ни среднего, ни третьего к ним нет. О чем бы ты ни
размышлял и что бы ни слышал, помни об этих двух началах и знай, что в них заключается все".
Таков герметический дуализм; перейдем, однако, и к пантеистическому течению. Тут
прежде всего надо помнить, что герметический пантеизм, подобно стоическому, не был очень
строг: он ведь (согласно старинному уравнению Гермес = Космос) отождествлял мир не с
первым, а лишь со вторым богом. "Господин и творец всего сущего, которого мы называем
богом, создал второго бога, видимого и ощутимого... Создав это единственное существо,
занимающее первое место среди созданий и второе после него, он нашел его прекрасным и
полным всяких благ и полюбил его как часть своего божества. Итак, чтобы ему быть и велику, и
благу, он пожелал, чтобы был другой, способный созерцать это его творение, и сотворил
человека, как отражение своего разума и слова" (Асклепий, гл. 8). Это - та же троица, что и у
позднейших дуалистов, но с одним крупным различием: бог, мир и человек - все трое
божественны. "Бог первое существо; lhp - второе существо и первое изменяющееся; человек -
второе изменяющееся и первое смертное" ("Ключ"). "Бог - бессмертный человек, человек -
смертный бог" (там же и тр. 12).
Все это выходило довольно изящно; затруднителен был, однако, при указанных условиях
ответ на вопрос, откуда произошло зло. Именно легкость ответа на этот вопрос составляла силу
дуалистов: благо от бога, зло - от мира. Но раз мир был божествен, то злым он быть не мог; и
действительно, благость мира - основной догмат пантеистов, как читатель мог усмотреть из
приведенных слов автора "Асклепия". Прекрасно; но зло-то все-таки есть; откуда же оно
взялось? Оно, отвечает автор 14-го трактата, возникло само собою, как ржавчина на металле,
как грязь на теле: не кузнец же делает ржавчину, не родители родят грязь.
Понятно, что этот наивный ответ никого не удовлетворил; пришлось прибегнуть к другим
изворотам. Уже автор трактата об Эоне (№ 11) с этою целью, по-видимому, отделяет мир от
земли; опираясь на это отделение, автор пантеистического трактата № 9 ( "О мышлении и
чувствовании") признает "зло в земле, а не в мире, как некогда, кощунствуя, скажут некоторые",
- явная полемика с дуалистическим трактатом № 6: будущее время - "скажут" - объясняется тем,
что трактат влагается в уста древнему Гермесу. Особенно удовлетворительным, понятно, и это
решение признать нельзя; было предложено третье. Зло было приурочено к человеку: конечно,
для этого нужно было разорвать непосредственную связь между ним и богом. Вопреки формуле
"Асклепия", было предположено, что человек не был создан богом: сыном бога был мир, сыном
мира - человек (трактаты 9 и 10). Бог благ, человек зол; что касается мира, то он, занимая
среднее положение, по необходимости должен был оказаться нейтральным, "не благим, не
злым" ("Ключ"). Но что же он тогда? Тут, наконец, греческая мысль познала себя и ответила:
"он прекрасен, но не благ и не зол" ("Ключ"). Подхватила эту мысль полупантеистическая "Дева
Мира" в своей поэтической космогонии: "Бог улыбнулся и своей улыбкой создал прекрасную
Природу". Ее дальнейшее развитие мы имеем в недавно найденном герметическом гимне (изд.
Dieterich. Abraxas, 1891): бог смеется семикратно и каждый раз своим смехом создает начало
или божество природы; но в седьмой раз "бог засмеялся и, среди смеха, вздохнул, и пролил
слезу: возникла человеческая Душа".
Конечно, мы не можем поручиться, что найденное автором "Ключа" решение - поистине
"ключ" загадки – стало общепринятым догматом в пантеистическом герметизме; но кто желал
быть последовательным, тот должен был его признать и заодно преобразовать и другие части
герметического учения. У дуалиста человек, происходя и от бога, и от мира, общается с первым
путем мышления (noesis), со вторым - путем чувствования или ощущения (aisthesis); пантеисты
вначале не прочь были удержать это столь удобопонятное определение (тр. 8); но со временем
спохватились (тр. 9): ведь это значило бы, что бог khxem ощущения, а мир - разума, а этого
допустить нельзя: "неправда, будто бог, как это утверждают некоторые, лишен разума и
ощущения, - чрезмерное благочестие заставляет их кощунствовать". А если так, то неправда и
то, что отрешение от ощущений приблизит нас к богу; тот аскетизм, который был существенной
частью дуалистического герметизма, теряет свое право на существование в его пантеистической
ветви. И здесь души, воплощаясь, проходят через планетные сферы, но не пороками они от них
заражаются. "Солнце сказало: "Я дам им больше света"". Луна обещала озарить следующую за
Солнцем колею и напомнила, что она уже родила Страх, и Молчание, и Сон, и Память, которой
предстояло стать для них столь полезной (?). Марс сознался, что у него уже есть дети
Соревнование, Гнев и Распря. Юпитер сказал: "Чтобы грядущее племя не враждовало
постоянно, я произвел ему Счастье, и Надежду, и Мир". Сатурн объявил, что он стал уже отцом
Правды и Необходимости. Венера не заставила себя ждать и сказала: "А я к ним приставлю
Желание, и Наслаждение, и Смех, чтобы родственные нам души, подверженные тяжкому
приговору, не были чрезмерно наказаны". И бог более всего обрадовался этим словам Венеры.
Пирамида