утвердили себя научными доводами своей учености. Такие люди в той жизни
принимают с удовольствием всякую ложь, которой они напитываются, как губка
водой, и откидывают всякую истину, как откидывает упругая кость то, что
падает на нее.
Мне было сказано также, что внутренние начала тех, которые утвердились
против Божественного начала, признавая одну природу, действительно
обращаются в что-то костяное; голова же их принимает вид чего-то твердого,
как бы из черного дерева, и простирающегося до самого носу, что показывает,
что они уже лишились всякого постижения. Такие духи погружаются в пучины,
кажущиеся болотами, в которых они мучаются морокой (phantasiis), в которую
обращается их ложь. Для них адский огонь есть страсть к славе и известности,
вследствие чего они восстают один на другого и с адским жаром мучают тех,
которые не поклоняются им как божествам; таким образом они поочередно мучают
друг друга. Вот во что переходит всякая мирская ученость, когда она через
признание Божественного начала не приспособила себя к принятию небесного
света.
355. Что такова в мире духовном участь этих ученых, когда они после
смерти приходят туда, можно заключить из того одного, что тогда все
находящееся в природной памяти и непосредственно соединенное с телесными
чувствами, как, например, все вышеупомянутое научное, покоится и только
научным путем выработанное рассудочное начало служит там для мысли и речи.
Человек, правда, уносит с собой всю свою природную память, но находящееся в
ней не подлежит более его воззрению и не переходит в его мышление, как это
было, покуда он жил на земле; он уже ничего не может почерпнуть оттуда и
вынести в духовный свет, потому что оно не принадлежит этому свету. Но все
рассудочное, или разумное, что человек снискал себе из наук, покуда он жил в
теле, согласуется со светом духовного мира. Поэтому насколько дух человека
стал в мире рассудочным через познания и науки, настолько он рассудочен и по
отрешении своем от тела, ибо тогда человек становится духом, тем самым,
который мыслил в нем, покуда он еще жил в его теле.
356. Для тех же, напротив, которые познаниями и науками снискали себе
разумение и мудрость, которые все знание свое прилагали к службам жизни и в
то же время признавали Божественное начало, любили Слово и жили жизнью
духовно-нравственной (см. н. 319), - для них науки послужили средством,
чтобы стать мудрыми и утвердиться в том, что относится к вере. Их
внутренние, духу принадлежащие, начала постигались и виделись мной как бы
прозрачными от света и белого блестящего, огненного или голубого цвета,
подобного алмазам, яхонтам и сапфирам. Внутренние начала принимали такой вид
смотря по тому, насколько они через научное утвердили себя в пользу
Божественного начала и Божественных истин.
Истинное разумение и истинная мудрость представляются такими, когда их
видят в мире духовном. Такой вид их происходит от небесного света, который
есть Божественная истина, исходящая от Господа как источника всякого
разумения и всякой мудрости (см. н. 126-133). Основой для этого света, в
котором происходят как бы разноцветные изменения, служат внутренние начала
духа, а подтверждения Божественных истин предметами, взятыми из природы и,
следовательно, из наук, производят эти изменения; ибо внутренний дух
человека обозревает предметы природной памяти своей, и все, что тут служит к
подтверждению, он как бы переплавляет огнем небесной любви, отделяет и
очищает до степени духовных понятий.
Покуда человек живет в теле, он не знает этого порядка, потому что
здесь он мыслит и духовно, и природно: то, что он мыслит духовно, он не
сознает, а лишь то, что он мыслит природно. Но когда он приходит в духовный
мир, тогда он не замечает то, что мыслит природным образом, а лишь то, что
духовным; такова перемена в его состоянии. Из этого ясно, что человек
становится духовным посредством познаний и наук и что они служат орудиями к
приобретению мудрости, но только для тех, которые верой и жизнью признали
Божественное начало; даже эти люди преимущественно перед другими принимаются
в небеса и находятся там между теми, которые обитают в середине (н. 43),
потому что они ближе к свету, чем другие. Они суть те разумные и мудрые на
небесах, которые светятся, как светила на тверди, и сияют, как звезды;
простые же там люди суть те, которые признавали Божественное начало, любили
Слово и жили жизнью духовно-нравственной, но чьи внутренние, духу
принадлежащие, начала не были в такой же степени развиты познаниями и
науками: дух человеческий подобен почве, достоинство которой зависит от
степени ее возделывания.
О богатых и бедных на небесах
357. О принятии душ человеческих на небеса существуют различные мнения:
иные полагают, что туда приемлются одни только бедные; другие - что туда
одинаково приемлются бедные и богатые; а некоторые - что богатые не могут
быть туда приняты, если они прежде не откажутся от своих имуществ и не
станут наравне с бедными; и каждое такое мнение свое подтверждают Словом. Но
люди, полагающие, что на небесах есть разница между бедным и богатым, не
понимают Слова. Слово внутри духовно, в букве же оно природно; и потому
приемлющие Слово в одном его буквальном смысле, нисколько не приемля в
духовном, ошибаются во многом, и в особенности относительно бедных и
богатых, когда, например, думают, что так же трудно богатым войти в царствие
небесное, как верблюду пройти сквозь ухо игольное, а что бедным взойти на
небеса легко потому только, что они бедны, ибо сказано: Блаженны нищие
духом; ибо ваше есть Царствие Божие (Лук. 6. 20, 21). Но имеющие некоторое
понятие о духовном смысле Слова мыслят иначе: они знают, что небеса открыты
для всех живущих жизнью веры и любви, равно для бедных и для богатых; а кто
именно разумеется в Слове под именем богатых и бедных, это будет показано
впоследствии.
Из многих разговоров моих с ангелами и немалого времени, проведенного
мной в их обществе, мне дано знать доподлинно, что богатые столь же легко
приходят на небеса, как и бедные; и что человек не исключается из небес за
то, что он жил в достатке, как и не приемлется за одно то, что жил в нужде.
На небесах есть богатые и бедные, и многие из богатых там в большей славе и
большем блаженстве, чем бедные.
358. Я должен прежде сказать, что человек может приобретать богатство и
увеличивать по возможности свое благосостояние, лишь бы это не было обманом
или предосудительными средствами. Он может роскошно пить и есть, лишь бы не
полагал в этом цели своей жизни; он может смотря по состоянию и положению
своему помещаться с великолепием и, подобно другим, заниматься беседой,
посещать увеселения и говорить о мирских делах. Нет надобности, чтобы он из
особого благочестия ходил с грустным и печальным выражением лица и с
поникшей головой, но может быть веселым и радостным; нет надобности и в том,
Пирамида
