профессора-антрополога, входящего в роль проповедника-
ривайвелиста, он продолжал: —
Возможно, когда я выезжаю на дорогу, начинаю газовать на
полную мощность, почувствовав
себя свободным. Обычно я открываю все окна. Я хочу, чтобы
ветер дул мне в лицо. Я
чувствую, словно отправился на поиск чего-то нового. Для меня
не было секретом, что все
его машины были полной рухлядью, не рассчитанной на скоростную
езду, и он попросту
сжигал их моторы. Из Солт-Лейк-Сити Родриго возвратился в Лос-
Анджелес на попутках.
Конечно же, он мог бы с тем же успехом добраться автостопом и
до НьюIорка, но это никогда
не приходило ему в голову. Думаю, что Родриго был сражен той
же болезнью, что и я, —
бессознательной страстью к Лос-Анджелесу. Но ни в коем случае
не хотел в этом сознаться.
Как-то раз, когда его очередная машина была, казалось, в
отличном состоянии и могла
выдержать сколь угодно длительное путешествие, сам Родриго
оказался не в состоянии
покинуть Лос-Анджелес. Он доехал до Сан-Бернандино, где зашел
в кинотеатр, чтобы
посмотреть фильм «Десять заповедей». Этот фильм (по известным
только Родриго
причинам), вызвал в нем нестерпимую ностальгию по Лос-
Анджелесу. Он пришел ко мне и
плакал, говоря о том, как этот чертов город — Лос-Анджелес —
окружил его стеной, через
которую ему не перебраться. Его жена была крайне обрадована
этим возращением, но еще
больше радовалась его подружка Мелисса, хотя она не могла не
испытывать и огорчения при
мысли о том, что ей придется возвращать словари, которые
Родриго дал ей перед отъездом.
Его последняя попытка отправиться в Нью-Йорк на самолете
казалась еще более
драматичной, так как он занял денег у своих друзей, чтобы
купить билет. Он сказал, что
таким образом он должен обязательно добраться до Нью-Йорка,
так как не собирается
возвращать долги. Я поставил его чемоданы в багажник своей
машины и повез его в
аэропорт Бербэнк. Он сказал, что самолет улетает только в семь
часов. До вечера было еще
далеко, и у нас оставалась уйма времени. Так что мы пошли
посмотреть фильм. К тому же он
хотел бросить прощальный взгляд на Голливудский бульвар —
центр, вокруг которого
вращались наши жизни. Итак, мы отправились в «Техниколор и
Синерама» на просмотр
эпической киноленты. Это был восхитительный фильм, и взгляд
Родриго, казалось, не мог
оторваться от экрана. Когда мы вышли из кинозала, уже темнело,
и я отправился в аэропорт
в самый час пик. Он потребовал, чтобы мы выехали на окружит
трассу, а не ползли по
фривею, который был страшно забит машинами. Когда мы наконец
добрались до чертова
аэропорта, самолет уже выруливал на взлетную полосу. Это было
последней каплей.
Покорный и раздавленный Родриго протянул свой билет кассиру,
чтобы получить деньги
обратно. Его имя и адрес были записаны, и Родриго взял чек, по
которому должен был
получить через шесть или двенадцать недель свои деньги, когда
те прибудут из Теннеси, где
располагалось главное агентство авиалиний. Мы подъехали к
зданию, где находились наши
квартиры. На сей раз Родриго не попрощался ни с кем, боясь
позора. Итак, никто даже не
заподозрил, что он только что предпринял очередную попытку
покинуть город.
Единственный просчет, который допустил мой друг, — была
продажа машины. Он попросил
отвезти его к родительскому дому, чтобы получить у отца
деньги, затраченные на билет.
Насколько я помнил, отец Родриго всегда вытягивал своего сына
из любой беды. Его лозунг
звучал так: «Не страшись ничего, Родриго-старший всегда
рядом!» Когда он услышал о
просьбе сына дать ему денег в долг, чтобы возвратить другие
долги, лицо старого
джентльмена приняло печальное выражение. В ту пору он сам
переживал финансовые
затруднения. Положив руку на плечи сына он произнес:
— Я не могу помочь тебе в этот раз, мой мальчик. Тебе есть
чего страшиться, так как
Родриго-старшего больше нет рядом. Я изо всех сил стремился
войти в положение своего
друга, пережить его драму так же остро, как всегда, но не мог.
Я только фокусировался на
заявлении отца. Оно казалось столь окончательным, что это
встряхнуло меня. Я жадно стал
искать общества дона Хуана. Я оставил все лосанджелесские дела
недоделанными и
отправился в Сонору. Я рассказал ему о странном настроении,
которое посещает меня в
обществе друзей. Всхлипывая от угрызений совести, я поведал
Тэги:
Шаманизм
Пирамида