Богиня явно не была каким-то абстрактным и далеким божеством,
нет, он говорил с ней как с близким человеком. Потом он достал
из сумки несколько бутылочек с водой, и, с кончика мувиери,
спрыснул ею воду, вытекавшую из родника. В бутылочках была
вода с побережья Сан Блас и озера Чапала. Они всегда были в
сумке Антонио. Потом он встал на колени и со слезами на глазах
опустил в воду одно из своих приношений. Затем к воде подошел
Лусиано и повторил действия Антонио. Затем остальные
паломники сделали свои жертвоприношения, обратившись с
молитвой к Духу Воды.
Потом Антонио, Лусиано и еще два хакареро перешли на
другую сторону родника. К ним перешли другие паломники,
расселись рядами и склонили головы, причем матевамес, ожидая
своей очереди, сняли свои повязки. Они набирали по очереди воду
из источника и передавали ее Антонио и Лусиано, которые
спрыскивали ею головы паломников, окунув в воду перья своих
мувиери, и произносили слова благословения. Высшего
блаженства паломники достигали в тот момент, когда маракаме
пуруквакаме буквально выливали воду на их головы. Они были
счастливы принять эту “ванну”, смеялись и растирали воду по
телу. Когда подошла моя очередь, я приблизился к Тайяу.
— Эй, Тайяу! Почему виррарика так любят Татей Матиниери?
Он широко улыбнулся, устремив на меня свой чистый взгляд:
— Татей Матиниери — это глаза Матери Земли!
Я внутренне сжался, впервые поняв величие момента, и
почувствовал в себе невероятную любовь к этим мужчинам и
женщинам, живущим в такой тесной связи с Землей. Благодаря им
мы могли научиться правильному пониманию того, что такое по-
настоящему жить на Земле и любить Землю.
Все внутри меня дрожало от радостного предчувствия и
предвкушения того, что произойдет со мной сейчас. Я услышал
голос маракаме, меня коснулся его жезл мувиери и голову
оросили капли чистейшей воды. Какая благодать! Чистая вода
источника словно возродила меня к новой жизни, я постиг
величайшую тайну — что это значит, любить Землю и
чувствовать себя среди живых!
После ритуального омовения в водах Татей Матиниери, у меня
словно раскрылись глаза на окружающее и я понял, кто мы и что
мы: нет, мы не просто виррарика, не просто теварис, не индейцы
и не местизос — нет, мы просто энергетические оболочки,
движущиеся на встречу с глубочайшей тайной жизни. Мы едины!
Среди нас нет лучших или худших, мы все — теокарис, и единый
свет призывает нас! Влага Глаз Земли смешалась с влагой моих
глаз, я обернулся к теокарис и понял, что они переживают те же
самые чувства. Теперь мы готовы идти на Хумун Куллуаби!
После омовения мы предложили источнику свои дары, и
говорили с Татей Матениери, раскрывая ей свою душу, все то, что
накопилось в ее глубинах за время этого путешествия,
называемого жизнью. Мы просили ее о даровании нам помощи, ее
совета, ее силы. Некоторые плакали, поскольку их сердца
раскрылись особенно глубоко, но Богиня Воды ответила всем, и
всем даровала душевный покой.
Перед уходом мы наполнили, купленные по дороге сюда,
кувшинчики святой водой из источника. Она еще пригодится нам
в должное время. Наполнив сердца и сосуды, мы приготовились к
отбытию. Подойдя к грузовику, Антонио попросил поднять капот,
и спрыснул мотор своим мувиери. То же самое он проделал и с
другими машинами. И теперь я не сомневался — они выдержат
дорогу! Мы расселись по машинам — и вперед, на Хумун
Куллуаби!
Хумун Куллуаби
Дорога усложнилась, в общем-то, дороги просто не стало, была
лишь пустыня, которую во всех направлениях пересекали узкие
тропинки. Жесткие ветки кустарника хлестали по бокам машин,
затрудняя движение. Мы попали в настоящий лабиринт, выход из
которого пришлось искать намного дольше, чем нам казалось
вначале. Я то и дело спрашивал Антонио — когда же мы
прибудем, и он лаконично отвечал: “Скоро”.
Наступила ночь. Мы продвинулись не слишком далеко, и
уруквакаме решил устроить ночлег, так как ночью невозможно
“найти правильное место”. Поговорив с хикарерос, я понял, что
для них это тоже не простое дело — найти Хумун Куллуаби. Даже
старейшим из них, неоднократно бывавшим там, настолько
трудно ориентироваться в пустыне, что каждый раз приходится
прилагать большие усилия, чтобы найти в пустыне освященное
традицией место.
В эту ночь никто не танцевал и не проводились никакие
ритуалы. Мы надеялись только на новое появление Тау, которое
осветит нам путь к святому месту. Однако без помощи Татевари
было не обойтись, без него виррарика чувствуют себя совершенно
беспомощными, так что мы быстро разожгли огонь и устроились
на ночлег.
Как только солнце выглянуло из-за горизонта, все надвигалось,
зашевелилось. Хикарерос начали танец вокруг огня. Так как мы
были в пустыне, ночи стали холоднее и мы довольно сильно
озябли — танец был как раз кстати. Виррарика образовали
привычную цепочку, загудели рожки, зазвучали скрипка и гитара.
На этот раз мы, теварис, танцевали в общей цепочке раз от раза
все лучше понимая значение этого танца. Я только сейчас понял,
насколько глупо танцевать вне общего строя, и пристроился за
Антонио, которого знал лучше других. К моему удивлению,
виррарика пришли от этого в восторг и замахали приглашающе
руками, призывая остальных теварис занять места в цепочке.
К тому времени мы настолько покрылись дорожной пылью,
что отличить индейца от теварис было попросту невозможно. И
теперь, танцуя в общем строю, я заметил, наконец, многое из того,
что не был способен определить, наблюдая за танцем хикарерос со
Пирамида