кухню. -- Садитесь сюда, за стол. -- И она предложила
мне
табуретку. Я сел на нее, я чувствовал себя в сонном
восторге,
все вокруг казалось ненастоящим, даже когда я проходил
на
кухню, забывши о своей скованности в рамках земного
тела, я
едва не шагнул сквозь закрытую дверь, но на удивление Наташи
по
этому поводу я извинился в своей неуклюжести.
-- Целый ворох серебристых бликов на потолке, -- сказал
я,
когда мы уже начали пить чай. Наташа посмотрела на
меня
внимательно.
-- Откуда, -- спросила она, -- откуда вы знаете об
этом,
Гриша?
День был очень солнечным, у кухонного окна на
табуретках
сверкало два ведра, доверху наполненных отстаивающейся
водой.
-- О чем? -- в свою очередь спросил я и глянул на
потолок,
на котором серебрились солнечные блики. Наташа тоже
бросила
взгляд на потолок.
-- Ну да, -- рассмеялась она, -- извините
меня,
пожалуйста, я подумала совсем о другом, и в самом деле
целый
ворох серебристых бликов на потолке. Я промолчал и
тоже
улыбнулся -- как же она была хороша, моя Наташа! Ее
длинные
вьющиеся волосы, мои ладони магнитило прикасаться к ним;
ее
детские улыбки, ускользающие от меня, таяли мятно у меня
на
душе. Как же хотел я любить ее в эти мгновения!
-- Расскажите что-нибудь о Сереже, -- попросила она.
-- О Сереге можно говорить много, --
стесняясь
доверчивости Наташи, сказал я и медленно опустил глаза,
делая
вид, что рассматриваю кусочек лимона, плавающего в моей
чашке
чая.
Я поддевал этот золотистый кусочек чайной
ложечкой, и
наконец -- нагнулся к чашечке и ловким движением все-
таки
поддел лимонную дольку к себе в рот.
Под откровенный хохот Наташи я стал
демонстративно,
морщась от горячего и кислого лимона, жевать и
корчить
страдальческие рожи.
-- Да... -- затаившись на мгновение после
карикатурного
представления, произнес я и оперся сдержанно нежным взглядом
на
Наташу. -- Серега мой близкий друг, -- заговорил я
через
некоторую паузу. -- Мы с ним долго сходились, но
потом...
понимали друг друга твердо.
-- А как вы с ним познакомились? Мне все
интересно,
расскажите, -- оживившись, попросилась в мои глаза
Наташа. И
тут мне в голову пришла вполне оправданная мысль:
разговариваю
с Наташей, но это я знаю как ее зовут, но не Гриша.
-- Вы извините, -- уверенно обратился я к
своей
собеседнице, -- но вы до сих пор не представились мне, мы
с
Серегой последних три года до его болезни мало видились и я
не
знал, что он женат!
-- Честное слово, Гриша, я вот с вами сижу
сейчас,
разговариваю и у меня такое впечатление, что я знаю вас
уже
давно, даже некоторые ваши движения удивительно
знакомы,
откуда, не пойму. Наташа... меня зовут Наташа, -- сказала
она,
опомнилась от задумчивого рассуждения вслух. "Меня
зовут
Наташа... Наташа -- запомни", -- молниеносно прозвучало у
меня
в душе. От этих воспоминаний я не заметил, как
промолчал
некоторое время.
-- Эй, да вы что, меня не слышите, Гриша?
"Наташа.. меня зовут Наташа -- запомните".
-- Да, извините, -- вернувшись к настоящему
Пирамида