реке,
солнышком налился, посмуглел, матросский характер в
нем
прорезался. Ему вообще все очень легко давалось.
Наташа перестала смеяться, будто опомнилась,
что
сегодняшний день у нее не весел, и она облокотилась на
стол и
закрыла лицо ладонями.
-- Я понимаю, -- сказал я, -- вам тяжело теперь... А
мне
можно взглянуть на Сергея?
-- На спящего Сергея, -- добавила Наташа и встала
из-за
стола. -- Пойдемте, -- решительно сказала она и, выйдя
из
кухни, зашагала через прихожую в зал. И Гришино тело шло
за
ней.
Мы вошли в зал, Наташа аккуратно отодвинула
ширму,
огибающую диван, и я увидел себя.
На диване лежало человеческое тело, исхудалое и
желтеющее
лицо без какого-либо выражения напоминало мумию.
Я лежал в темно-зеленом спортивном костюме, у меня
его
раньше не было, видимо, его преобрела Наташа.
-- Вы что? -- осторожно спросила Наташа, взглянув в
мое
лицо и почувствовав мое внутренее смятение. -- Испугались?..
-- Нет, но мне очень тяжело видеть Серегу такого.
Господи,
пусть он скорее проснется, -- одержимо произнес я.
-- Пойдемте на кухню, -- предложила Наташа,
осторожно
устанавливая ширму на место. И мы возвратились на
кухню и
молчаливо уселись за стол. Через некоторое время я обратился
к
Наташе:
-- Вы знаете, я вам принес... -- И я полез в
карман
Гришиного пиджака,Наташа оторвала взгляд от стола и
обратилась
в пристальное ожидание. -- Как-то Серега подарил мне
сказку о
любви, -- достав из кармана несколько сложенных
листков,
исписанных от руки, сказал я, развернул эти листки и подал
их
Наташе, -- может, вы пока почитаете, а я тем временем
буду
укреплять дверь?
-- Нет, прочтите лучше вы, вслух, а дверь мы
можем
укрепить и в следующий раз, ведь правда? -- И она
возвратила
мне листки. -- Я теперь поняла: у вас удивительно
много
Сережиных жестов, почитайте лучше вы, пожалуйста.
-- Ну, дверь-то мы действительно можем укрепить
в
следующий раз -- я, честно говоря, шел в гости и даже
не
прихватил с собой инструментов.
-- Вот и хорошо, -- сказала Наташа, и ее задумчивые
глаза
разглядывали меня. Еще мгновение, и мне казалось, она
увидит
меня, Сережу, что Гришино тело сейчас растает и обнажит
мою
душу, и я незамедлительно стал читать.
Сказка о любви
Выпуклое синеющее небо зависало над морем. Солнечный
диск
будто на цыпочках еще пытался выглядывать из-за
водного
горизонта.
Изредка доносились сонливые крики чаек. Молодой
человек, в
джинсах и кроссовках, в распахнутой рубашке,
настойчиво
поднимался на вершину крутого скалистого берега,
усеянного
невысокой растительностью.
Тропа, по которой он шагал и делал прыжки с камня
на
камень, извиваясь, шарахалась от кустов, но все-таки
тянулась
вверх.
Когда молодой человек закончил свое восхождение,
небесная
синева потемнела, прохладная свежая темень опускалась
повсюду.
Человек у самого краешка плато, у обрыва, падающего в море,
он
стоял, широко расставив ноги, во весь рост и долго
Пирамида