Между прочим, обычай этот имеет вполне реальную жизненную основу. Ведь, как могли
веками наблюдать алтайцы, губительные снежные обвалы и камнепады зарождались порой
от громкого крика человека или зверя. Исходное -многовековой опыт жизни,
роматизированный языческой сказкой; исходное -бесхитростное поверье о том, что горы
живут, как люди. Хан Алтай долго преследовал богатыря Борбыгана, пытавшегося бежать от
него с любимой дочкой Катунью; не успел довести до конца своего дела могучий удалец,
окаменел и стоит теперь печальный, одинокий, далеко выдвинувшись вперед, первым
попадая в поле обозрения тех, кто едет к Алтаю со стороны Бийска. Мифология пролагает
длинные свои сюжеты, строит бытовую шутку или анекдот. Отчего две сестры-горы рядом
стоят -на одной кишмя кишит всяческой живности, а другая пуста? От того, отвечают
алтайцы, что одна другой все это в карты проиграла... Горе поклонялись как
могущественному божеству, впрочем, равно как небу и солнцу, озеру и огню, на Алтае
выработалась одна из классических форм язычества. И, разумеется, приведенные сюжеты
относятся к самым верхним его пластам, самым внешним чертам. Религиозные верования
алтайцев разветвлялись в систему куда более сложную (точнее говорить о нескольких
системах). Существовало, например, весьма стройное учение о душе -душа признавалась
двойственной, составленной как бы из двух частей: высшей и низшей. Первая, собственно, и
делала человека человеком, но, как ни странно, без нее довольно долгое время можно было
обходиться, ибо наличествовала еще «тын» -«жизненность». Эта последняя присутствует и у
растения, и у животного, обеспечивает связь первой души с телом у людей. Этимологически
«тын» восходит к «тынып»-«дышу», «дыхание». «Тын тибектный» - «душа, как щелчинка».
«Твоя душа пусть сделает щелчок», т. е. как бы порвется, щелкнув. Опыт врача и жреца -их
функции сливались на Алтае -проступает за этими религиозными иллюзиями. Более
фантастичны теории алтайцев о принципах мироустройства. Несколько необходимых слов
об этом. Два начала управляют всем сущим: Ульген (доброе) и Эрлик (злое). Два эти
существа, наподобие бога и дьявола, находятся между собой в постоянных коллизиях, они
имеют широкий штат потомков, последователей, слуг. Ульген сердечен до бесхарактерности
-его можно уважать, но особенно рассыпаться перед ним все же смысла нет. Беспощадный и
алчный Эрлик насылает из своей преисподней мор, голод, болезнь, и его удовлетворяет
только серьезное внимание к своей персоне, только полноценные жертвы и развернутые,
сценически безупречные камлания. Камлание-дело шамана, его мистерия, театральное
общение с потусторонними силами, расписанное до мельчайших подробностей, -речевых
оборотов и жестов. Действо камлания предполагает особенное экстатическое состояние,
когда шаман с помощью бубна (или, точнее, на нем, как на волшебном символическом
скакуне) путешествует в запредельной стране духов, извлекая оттуда рекомендации и советы
для практических нужд тех, кто его делегировал. Ведь шаманом мог стать далеко не каждый.
Тут должны были быть предпосылки-и общественные, и генетические (задатки отца, деда,
прадеда). Но и того мало. У настоящего шамана должна была существовать -это
устанавливалось при встрече с Эрликом -уникальная, нестандартная, лишняя косточка
(ортоксеок). Только такой кам пользовался истинным авторитетом, только он умел толково
прорицать, ловить воров, врачевать, Доставлять квалифицированные метеорологические
сводки, объявлять виды на урожай и охоту. Ученые подтверждают, что в организме кама,
который по-настоящему сознавал себя чудотворцем и волхвом, и на самом деле пряталась
какая-то аномалия -либо эпилепсия, либо расстройство психики, либо что-то еще.
Религия-мистифицированная форма отражения действительности. Но мифы религии,
выстраиваясь в воображении совершенно определенного народа, включали в себя
непременно и национальный элемент. Тут как два сообщающихся, не равных по объему
сосуда; без этого религия, противостоящая жизни народа, не получала бы никакой силы,
никакой почвы под ногами. Для того чтобы успешно камлать, надо было знать аудиторию,
ее психологические наклонности, привычки и потребности. Надо было владеть искусством
воздействия на душу сопле* менников. Иван Катаев писал: «Религия на Алтае успешнее, чем
где бы то ни было, прикидывается искусством». Это было сказано в 30-х годах нашего века,
и сказано глубоким знатоком Алтая. Разумеется, как и всякому искусству, шаманству нужна
была система изобразительных средств и вдохновение артиста. Из многих уст и по разным
поводам слушал я истории о выдающихся камах-они будто бы владели телепатией и
гипнозом, верили в то, что творят чудо. Истории эти по характеру своему иногда весьма
близки к реальности, иногда совершенно фантастичны. Шаман в присутствии изумленных
зрителей мог терять глаза, а потом безболезненно вставлять их, мог насильственно, через
ухо, напоить арачкой человека, и тот пьянел; мог отрастить у себя на плечах кедры в 1,5-2
метра длиной
-обычный, так сказать, иллюзион, волшебство гипнотизера-фокусника. А вот события уже
совсем легендарные. Давным-давно кем-то и когда-то задумано было сжечь трех-четырех
шаманов, обитавших в какой-то деревне. Всех их связали, кинули в костер, но, по счастью,
оказался среди них один выдающийся кам, способный, подобно гоголевскому черту,
вылететь, ввиду неожиданной опасности, через трубу. Он, будто, и спас остальных,
чудесной своей силой охраняя их от пламени. Бытовое мнение о всемогуществе этих
жрецов-чародеев, видимо, порождало обратную реакцию. Это уже достоверный факт, что
наивная вера в свое волшебство приводила иногда шаманов к трагическому финалу. В
порыве экстаза им требовался подчас настоящий полет, им непременно нужна была высота
(шестым чувством она живет, наверное, в каждом алтайце). Далекие от намерения
подурачить зрителя, они взбирались на кедр или высокую скалу и разбивались насмерть.
Главные художественные средства шаманов -пение и танец. С бубном в руках, облаченный в
специально изготовленное платье, позванивая подвесками, бубенцами и колокольцами,
переливаясь всеми цветами радуги, кам входил в круг и одним своим видом вызывал
восхищение. Он вел свою музыкально-литературную композицию, используя все средства
пластической выразительности. Но ему потребны были средства воздействия еще более
сильные... Психологическая кульминация камлания -жертва коня. Нетрудно по рассказам и
описаниям восстановить это отвратительное, ужасное зрелище -именно ужасное, потому что
принесение жертвы превращалось в долгую и мучительную пытку... Морда коня накрепко
перетянута ремнями, и восемь дюжих парней, по двое на каждую ногу, веревками
растягивают, разрывают, распластывают бедное животное. В довершение всего жердью ему
ломают хребет. Без звука протекало это мучительство, и ни капли крови, ни капли жидкости
не должно было пролиться на землю. А если такое все же происходило -значит, жертва была
неугодна Эрлику, ритуал повторялся сызнова. Естественно, что мясо даром не пропада-ло>-
оно отправлялось в желудки зрителей... По поводу этого давнего зверского обыкновения у
меня разгорелся длительный, обстоятельный спор с Борисом Хотьметьевичем Кадиковым. А
Борис Хотьметьевич-крупный авторитет в этих вопросах. Впрочем, все по порядку. Сперва
надо представить читателю его самого... С Борисом Хотьметьевичем Кадиковым я
познакомился еще в Бий-еке, в краеведческом музее, где он состоит в должности старшего
науч-р>го сотрудника, и те два дня, пока был в городе, не мог оторваться от oнего. Причина
проста: если нужно искать человека, для которого история суть живая жизнь, для которого
она-самая яркая современность, а день бегущий столь же несомненно приписан к
летописным страницам истории, то это Кадиков. Если надо искать бессребреника и
чистейшего энтузиаста своего дела, то это опять Кадиков, служащий в музее за 80 рублей в
месяц, владеющий материалом, по крайней мере, на три полновесные диссертации, но не
имеющий педантичной расчетливости для их оформления. Вот он стоит в своем кабинетике,
набитом книгами,-испытующе глядят серые глаза, он спокоен, невозмутим, но будто
настороженно спружинился. Затем легким движением сбрасывает коричневый берет, как
сбрасывают кепку, садится на стул, и отомкнулась короткая смелая улыбка, и вдруг заметны
стали звездочки-оспинки на крутом носу. Он расчесывает русые, гладкие, по-горьковски
Скачать книгу [2.95 МБ]
Пирамида