голос постоянно, сохранять с ним непрерывную связь. То существо, которому
принадлежал голос, знало и понимало все, а самое главное - было свободно от
тысяч мелких отвлекающих "личных" мыслей и настроений. Оно могло принимать все
спокойно и объективно, таким, каково оно есть на самом деле. И в то же время это был
я. Как так могло случиться и почему в обычном состоянии я был так далеко от самого
себя, если голос и впрямь принадлежал мне, - этого я не мог объяснить. Во время
экспериментов я называл мою обычную личность "я", а другое существо - он". Иногда
же, наоборот, обыденную личность - "он", а другую - "я". Позднее я еще вернусь к
общей проблеме "я" и к пониманию "я" в новом состоянии сознания, ибо все это
гораздо сложнее, чем простая
замена одного "я" другим.
А сейчас попробую описать (насколько это сохранилось в моей памяти), как этот "он"
или это "я" смотрело на вещи, в отличие от обычного "я".
Помню, как однажды я сидел на диване, курил и смотрел на пепельницу. Это была
самая обыкновенная медная пепельница. И вдруг я по чувствовал, что начинаю
понимать, что такое пепельница; вместе с тем, с некоторым удивлением, почти со
страхом я ощутил, что до той поры не понимал ее, что мы вообще не понимаем самых
простых окружающих нас вещей.
Пепельница вызвала во мне водоворот мыслей и образов. Она содержала в себе
бесконечное обилие фактов и событий, она была связана с бесчисленным множеством
вещей. Прежде всего с тем, что касается табака и курения. Это сразу же вызвало тысячи
образов, картин, воспоминаний. Затем сама пепельница - как она появилась на свет? И
как появились те материалы, из которых она изготовлена? В данном случае - что такое
медь? И как люди впервые ее обнаружили? Как научились ею пользоваться? Где и как
была добыта медь, из которой сделана эта пепельница? Какой обработке она
подвергалась, как ее перевозили с места на место? Сколько людей работало над ней или
в связи с ней? Как медь оказалась превращенной в пепельницу? Эти и иные вопросы об
истории пепельницы до того самого дня, как она появилась на моем столе...
Помню, как я записал несколько слов на листке, чтобы удержать в памяти хоть
некоторые из своих мыслей. И вот назавтра я прочел:
"Человек может сойти с ума из-за одной пепельницы".
Смысл всего, что я воспринял, состоит в том, что по одной пепельнице можно познать
все. Невидимыми нитями пепельница связана со всеми вещами этого мира, и не только
с настоящим, но и со всем прошлым и со всем будущим: "Зная пепельницу, я знаю все".
Конечно, это описание ни в малейшей степени не выражает подлинного ощущения, ибо
первым главным впечатлением было то, что пепельница живет, думает, понимает и
рассказывает о себе. Все, что я узнал, я узнал от самой пепельницы.
Вторым впечатлением был чрезвычайно эмоциональный характер всех знаний,
связанных с пепельницей.
"Все живет! - сказал я себе в самой гуще этих наблюдений. - Нет ничего мертвого;
мертвы только мы сами. Если бы мы ожили хоть на мгновение, мы почувствовали бы,
что все живо, что все вещи живут, думают, ощущают и могут разговаривать с нами".
Этот случай с пепельницей напоминает мне другой, когда ответ на мой вопрос был дан
в виде весьма характерного зрительного образа.
Однажды, находясь в том состоянии, в которое меня приводили мои эксперименты, я
задал себе вопрос: "Что же такое мир?"
И сейчас же передо мной возник образ какого-то большого цветка, наподобие розы или
лотоса. Его лепестки непрерывно распускались изнутри, росли, увеличивались в
размерах, выходили за пределы цветка, затем каким-то образом вновь возвращались
внутрь, и все начиналось сначала. Этот процесс невозможно выразить словами. В
цветке было невероятное количество света, движения, цвета, музыки, эмоций,
волнения, знания, разума, математики и непрерывного, постоянного роста.
В то время как я смотрел на цветок, кто-то, казалось, объяснял мне, что это и есть
"мир", или "Брахма", в его чистейшем аспекте и в наивысшем приближении к тому, что
существует реально. "Если бы приближение было еще большим, это был бы сам
Брахма, каков он есть", - промолвил голос.
Последние слова прозвучали своеобразным предупреждением, как если бы Брахма в
своем реальном аспекте был опасен, мог поглотить и уничтожить меня. Здесь опять-
таки возникала "бесконечность".
Этот случай и символ Брахмы, или "мира", сохранившийся в моей памяти очень
заинтересовал меня, ибо объяснял происхождение других символов и аллегорических
образов. Позднее я решил, что понял
принцип формирования разнообразных атрибутов божеств и смысл
многих мифов. Кроме того, этот случай обратил мое внимание на другую важную
особенность экспериментов, а именно на то, как мне сообщались идеи в необычном
состоянии сознания после второго порога.
Как я уже говорил, идеи передавались мне не словами, а звуками, формами, "схемами"
или символами. Обычно все и начиналось с появления "схем" или иных форм. Как
упоминалось выше, "голоса" представляли собой характерную черту переходного
состояния, и когда они
прекратились, их место заняли формы, т. е. звуки, "схемы" и тому подобное, после чего
следовали зрительные образы, наделенные особыми свойствами и требующие
подробных объяснений. "Брахма", видимый в форме цветка, может служить примером
такого зрительного образа, хотя обычно эти образы были гораздо проще и имели что-то
общее с условными знаками или иероглифами. Они составляли форму речи или мысли,
вернее, той функции, которая соответствовала речи или мысли в том состоянии
сознания, которого я достиг. Знаки или иероглифы двигались и менялись передо мной с
головокружительной быстротой и выражали переходы, изменения, сочетания и
соответствия идей. Только такой способ "речи" оказывался достаточно быстрым для
той скорости, какой достигла мысль. Никакие другие формы нужной скоростью не
обладали. И вот эти движущиеся знаки вещей указывали на начало нового мышления,
нового состояния сознания. Словесное мышление становилось совершенно
невозможным. Я уже говорил, что промежуток между двумя словами одной фразы
занимал слишком много времени. Словесное мышление не могло в этом состоянии
угнаться за мыслями.
Любопытно, что в мистической литературе имеется немало указаний на эти
"обозначения вещей". Я даю им то же название, что и Якоб Беме, не сомневаясь при
этом, что Беме говорил точно о тех же знаках, которые видел я. Для себя я называл их
"символами", но по внешней форме правильнее было бы назвать их движущимися
иероглифами. Я попробовал зарисовать некоторые из них, и хотя иногда это удавалось,
на следующий день было очень трудно связать полученные фигуры с
какими-нибудь идеями. Но один раз получилось нечто очень интересное.
Я нарисовал линию с несколькими штрихами на ней.
Число штрихов здесь несущественно; важно то, что они расположены друг от друга на
неравном расстоянии. Я получил эту фигуру следующим образом.
В связи с некоторыми фактами из жизни моих знакомых я задал себе довольно
сложный вопрос: каким образом судьба одного человека может повлиять на судьбу
другого? Сейчас я не в состоянии с точностью воспроизвести вопрос, но помню, что он
был связан с идеей причинно-следственных законов, свободного выбора и случайности.
Все еще продолжая в обычном состоянии думать об этом, я представил себе жизнь
Тэги:
Колдовство Чёрная магия
Скачать книгу [0.51 МБ]
Пирамида
