что мы еще в состоянии разговаривать; но к концу это стало совершенно невозможным,
т. к. не существовало никаких способов сообщить ему все то, что я за это время
пережил.
Попытки записывать свои впечатления тоже не дали никаких результатов, за
исключением двух случаев, когда краткие формулировки мыслей, записанные во время
эксперимента, помогли мне впоследствии понять и расшифровать коечто из серии
смешанных неопределенных воспоминаний. Обычно все ограничивалось первым
словом, очень редко удавалось больше. Иногда я успевал записать целую фразу, но при
этом, заканчивая ее, забывал, что она значит и зачем я ее записал; не мог я вспомнить
этого и впоследствии.
Постараюсь теперь описать последовательность, в которой проходили мои
эксперименты.
Опускаю физиологические подробности, предшествовавшие изменениям психического
состояния. Упомяну лишь об одном из них: сердцебиение ускорялось и достигало
очень высокой скорости; затем оно замедлялось.
В этой связи я неоднократно наблюдал очень интересное явление.
В обычном состоянии намеренное замедление или ускорение дыхания приводит к
ускорению сердцебиения. В моем случае, между дыханием и сердцебиением
устанавливалась необычная связь, аименно: ускоряя дыхание, я ускорял и
сердцебиение, а замедляя дыхание, замедлял сердцебиение. Я почувствовал, что за
этим скрываются огромные возможности, и потому старался не вмешиваться в работу
организма, предоставив события их естественному ходу.
Предоставленные сами себе, сердцебиения усиливались; затем они стали ощущаться в
разных частях тела, как бы обретая для себя большее основание; в то же время сердце
билось все более равномерно, пока наконец я не ощутил его во всем теле
одновременно; после этого оно продолжалось в виде единого удара.
Эта синхронная пульсация все ускорялась; потом вдруг я всем телом ощутил толчок,
как будто щелкнула какаято пружина, в тот же момент внутри меня чтото открылось.
Все сразу изменилось, началось нечто необычное, новое, совершенно не похожее на все
то, что бывает в жизни. Я назвал это явление "первым порогом".
В новом состоянии было много непонятного и неожиданного, главным образом
благодаря еще большему смешению объективного и субъективного наблюдались и
совсем новые феномены, о которых я сейчас расскажу. Но это состояние не было еще
завершенным, правильно было бы назвать его переходным. В большинстве случаев я
покидал его пределы, однако, бывало так, что это состояние становилось глубже и
шире, как если бы я постепенно погружался в свет, после чего наступал момент еще
одного перехода, опятьтаки с ощущением толчка во всем теле. И только после этого
наступало самое интересное состояние, которого мне удавалось достичь в своих
опытах.
"Переходное состояние" содержало почти все его элементы, но чегото самого важного
и существенного ему не хватало. В сущности, оно почти не отличалось от сна, в
особенности от полусна, хотя и обладало своими собственными, довольно
характерными формами. Это "переходное состояние" могло бы, пожалуй, захватить и
увлечь меня связанным с ним ощущением чудесного, если бы не мое в достаточной
степени критическое к нему отношение; это критическое отношение проистекало,
главным образом, из моих более ранних экспериментов по изучению снов.
В "переходном состоянии", - как я вскоре узнал, оно было чисто субъективным, - я
обычно почти сразу же начинал слышать "голоса". Эти "голоса" и были его
характерной чертой.
"Голоса" беседовали со мной и нередко говорили очень странные вещи, заключавшие в
себе как будто нечто шутливое. То, что я слышал в подобных случаях, порой меня
волновало, в особенности, когда это
был ответ на мои самые неясные и неоформленные ожидания. Иногда я слышал
музыку, будившую во мне довольно разнообразные и сильные эмоции.
Как это ни странно, с первого же дня я почувствовал к "голосам" какое-то скрытое
недоверие. Они давали слишком много обещаний, предлагали чересчур много вещей,
которые мне хотелось бы иметь. "Голоса" рассказывали почти обо всем возможном.
Они предупреждали меня, подтверждали и объясняли все, что встречалось в их мире,
но делали это как-то слишком уж просто. Я задался вопросом, не мог ли я
сам придумать все то, что они говорят, - не являются ли они моим собственным
воображением, тем бессознательным воображением, творящим наши сны, в которых
мы видим людей, разговариваем с ними, получаем от них советы и тому подобное?
Задумавшись над этим вопросом, я вынужден был признаться, что голоса не сообщили
мне ничего
такого, чего я не мог бы подумать сам.
Вместе с тем, все, что приходило ко мне таким образом, нередко напоминало
"сообщения", получаемые на медиумических сеансах или посредством автоматического
письма. "Голоса" давали друг другу раз-
ные имена, говорили мне много лестного, брались отвечать на любые вопросы. Иногда
я вел с "голосами" долгие беседы.
Однажды я задал какой-то вопрос, относящийся к алхимии. Сейчас я не могу
припомнить его в точности, но, кажется, я спрашивал что-то или о разных названиях
четырех стихий (огонь, вода, воздух и земля),
или о взаимоотношениях этих стихий. Вопрос был задан в связи с тем, что я тогда
читал.
Отвечая на мой вопрос, "голос", назвавший себя хорошо известным именем, сказал, что
ответ на этот вопрос можно найти в одной книге. А когда я заметил, что этой книги у
меня нет, "голос" посоветовал поискать ее в Публичной библиотеке (дело происходило
в Петербурге)
и читать ее как можно внимательнее.
Я осведомился о книге в Публичной библиотеке, но там ее не оказалось. Имелся только
ее немецкий перевод (сама книга написана по-
английски), причем первые три главы из двадцати отсутствовали. Но вскоре я достал
где-то английский оригинал и впрямь обнаружил там
некоторые намеки, тесно связанные с ответом на мой вопрос, хотя ответ был неполным.
Этот случай, как и другие, ему подобные, показал мне, что в переходном состоянии я
испытывал те же переживания, что и медиумы, "ясновидящие" и тому подобное. Один
"голос" поведал мне очень интересную вещь о храме Соломона в Иерусалиме, которую
я до сих пор не знал, а если и читал о ней когда-то, то начисто забыл. Описывая храм,
"голос", среди прочего, сообщил мне, что там обитали целые полчища мух. Логически
это казалось вполне понятным и даже неизбежным. В храме, где совершались
жертвоприношения, где убивали животных, где всегда было много крови и
всевозможных нечистот, конечно же, должно быть множество мух. Однако это звучало
как-то по-новому: насколько мне помнится, я никогда не читал о мухах в связи с
древними храмами, зато недавно сам побывал на Востоке и знал, какое обилие мух
можно увидеть там даже в обычных условиях.
Эти описания Соломонова храма, и особенно "мух", полностью объяснили мне те
непонятные вещи, с которыми я сталкивался в литературе и которые нельзя было
назвать ни намеренной фальсификацией, ни подлинным "ясновидением". Так,
"ясновидение" Ледбитера и доктора Штейнера, все "хроники Акаши", сообщения о том,
Тэги:
Колдовство Чёрная магия
Скачать книгу [0.51 МБ]
Пирамида