понимает, даже несмотря на то, что ему открылся и стал доступен принцип целого. И
вдруг его озаряет понимание. Ибо, как только его обступает и отуманивает пелена
иллюзий, он тут же утрачивает свое единство с целым и перестает быть этим целым.
Он быстро входит и контакт со своим собственным атмическим пламенем, полыхающим
на вершине горы. Он зовет его на помощь, умоляя сжечь дотла все ненужное и
нецелесообразное, накопленное его личностью, после чего вновь дышит полной грудью и
обретает ясность видения. Да, окружающие исключают его из своего общества, поскольку
у них собственных забот по горло, а его проблемы — это проблемы совсем иного порядка,
совершенно их не волнующие и им не понятные. Пусть их, ему вполне по силам решать
их самому. Это не он, а они нуждаются в его помощи, ибо теперь он понимает, что стоит
так высоко, что помочь ему из них могут лишь очень и очень немногие.
Им вновь овладевает чувство одиночества и оторванности от мира, но теперь он
мгновенно разоблачает это призрачное, иллюзорное наваждение и отгоняет его прочь от
себя, после чего перед ним с абсолютной ясностью раскрывается тот факт, что с теми
духовными связями, которые у него есть, он ни при каких обстоятельствах не может
назвать себя одиноким. Ведь Старшие Братья всегда с ним и всегда придут к нему на
помощь, если помощь, о которой он просит, действительно необходима и разумна.
Чувство же одиночества (и он это понимает) разумным никак не назовешь, ибо как можно
быть одиноким, имея вокруг столько новых друзей, Братьев по Духу? Как можно быть
одиноким, обладая таким потенциалом новых способностей и, главное, нося в себе это
новое чувство — чувство единства и всеобщности?
Любовь, радость и смирение переполняют его сердце. Плюс смущение — смущение
оттого, что он поддался чувству одиночества и счел себя всеми забытым и покинутым.
Нет, никогда не будет он забыт и покинут. Возможно, его покинут прежние друзья,
которым невдомек, что он именно таков, каков есть, зато новые друзья, друзья подлинные,
друзья по духу, никогда его не покинут. И тут вдруг его осеняет, что им овладевают новые
миражи, которые заманивают его в свои сети. Как он может такое думать? Ведь он един
со всеми: и со старыми, и с новыми друзьями; и пусть прежние друзья в настоящий
момент не хотят знаться с ним, он, тем не менее, от них не отрекается и по-прежнему
вместе с ними. Если только они протянут ему руку, он с радостью ее пожмет.
Он, со своей стороны, тоже готов протянуть им руку и уже не раз протягивал, но был
отвергнут. Ему трудно понять подобное к себе отношение; возможно, думает он, это тоже
испытание, которое просто нужно принять таким, как оно есть. Главное — не отступать и
протягивать руку дружбы каждому, и пусть каждый сам решает, пожать ее или нет. Он
пытается представить себе поведение Учителей. Неужели Они не протягивают руку тем из
учеников, которые Их не понимают? И часто ли Они так поступают? Не следует ли и ему
точно так же поступать со своими друзьями, если его сердце до сих пор полно
благодарности за ту помощь, которую они ему оказали?
Он пытается мысленно представить это себе, чтобы почувствовать еще раз, как его
отвергают, почувствовать для того, чтобы принять это как должное. Ему ведь известно,
что другие имеют полную свободу поступать так, как им заблагорассудится, поэтому,
если они соблаговолят, то примут протянутую руку, а если нет, то отвергнут ее. Однако в
глубине души он доподлинно знает, что большинство из них никогда не откажется
принять ту великую любовь, которую он готов им предложить. В этом смысл всей его
жизни — безвозмездно дарить другим свою любовь, распределяя ее между всеми.
К нему вновь возвращаются спокойствие и ясность. Иллюзии на время оставили его в
покое. Он прислушивается к голосу собственной души и не нуждается в помощи со
стороны. Если такая помощь приходит, что ж, прекрасно; если нет, тоже хорошо: он ведь
понимает, что у других и без него забот полон рот и им тоже приходится сражаться со
своими миражами и иллюзиями. Ему бы тоже не мешало обратить более пристальное
внимание на свои, поскольку именно они в настоящий момент мешают ему понять, что он
совершенно не нуждается в их любви, коль скоро ее не хватает даже для них самих. В их
сочувствии и сострадании он также не нуждается, да и зачем они ему, если истинного
значения этих слов никто из них не понимает?
Смысл данного испытания — освоить энергии собственной души и научиться питаться от
них, щедро делясь ими с другими и при этом сохраняя покой, равновесие и чуткость к
голосу своей души, насколько это в его силах. Он ответственен перед своей душой, а они
— перед своей. Он борется со своими трудностями, они — со своими; все делают то, что
положено, что им отведено, и делают так, как могут. Значит, все идет своим порядком и
хорошо настолько, что лучше и быть не может.
Он улыбается: ох уж эта мне ответственность, опять она тут как тут. Что ж, приходится
признать, что хотя он и был достаточно серьезным и ответственным, но до уровня такой
ответственности он еще не доходил. Вернее сказать, он был скорее озабочен тем,
достаточно ли ответственны другие, и никогда не думал о себе. Видимо, иллюзии и в
самом деле основательно его опутали. И теперь, когда взор его ясен, он готов взять на
себя долю ответственности, состоящей в том, чтобы безвозмездно служить другим. Барьер
одиночества преодолен. Теперь он знает, что не одинок и никогда им не будет. Теперь у
него друзья по всей вселенной. Отныне от него требуется только одно — слиться с тем
целым, которое ему открылось, и постоянно быть этим целым, чтобы это целое было в
нем!
Его гора, озаренная розовым пламенем, живописно возвышается среди сказочно-
волшебной панорамы других гор, и ученик вдыхает благодатный, чистый воздух вершин,
который вливает в него здоровье, силу и мужество. Еще одно испытание позади,
одиночество в пустыне кончилось, и он, новоявленный служитель мира, устремляется
дальше, возможно, чуть-чуть запаздывая, зато взамен приобретя новый, важный и
значительный, опыт.
42. ДУХОВНАЯ ВОЛЯ И ВИЗУАЛИЗАЦИЯ ПРОМЕЖУТОЧНОЙ ЦЕЛИ
Когда ученик осознает наконец, что он обладает духовной волей, в его жизни наступают
великие преобразования, ибо он вдруг обнаруживает, что может применять эту волю
постоянно и без устали. До этого всем заправляла лишь своевольная личность, и
результатом этого правления были сплошные проблемы и трудности. С того же момента,
когда о себе во всеуслышание начинает заявлять духовная воля, жизнь ученика
приводится в соответствие с Планом. Душа и высшее сознание ученика в этот момент
раскрываются и наполняются блаженством и радостью, и мы радуемся вместе с ними,
поскольку знаем, что поворотный пункт — наступил.
Однако, прежде чем ученик сделает эту духовную волю своим единоличным и
полновластным руководителем, ему предстоит испытать и преодолеть множество
обременительных, неприятных проблем и трудностей. С этого момента борьба против
личности приобретает особые интенсивность и накал. Ведь в течение стольких жизней она
только и делала, что навязывала и диктовала свои волю и произвол, и настолько к этому
привыкла, что ни за что добровольно не уступит своих позиций; а поскольку духовной
божественной воле все доступно, и доступно именно с позиции целого, то личность от
этого явно не в восторге, поэтому она начинает всячески и неотступно внушать ученику,
что эта новая идея — нелепая, глупая заумь, от которой ровным счетом никакого проку.
Этот момент в жизни ученика решающий, ибо теперь ему предстоит доказать,
действительно ли он достоин называться Воином Духа. Несомненно, высшая воля в конце
концов все равно одолеет низменную волю личности и одержит убедительную,
окончательную победу над ней, но, если только ученик, как Воин Духа, не встанет
незамедлительно на сторону сил Света и не сделает все возможное, чтобы завершить эту
Пирамида