особое видение и описание мира, пришедшее на смену мифологическому образу
восприятия действительности. Античная греческая и греко-римская философия
имеет более чем тысячелетнюю историю. Но на протяжении всего этого срока
отличительной ее чертою остается то, что изучение мира осуществлялось по двум
основным направлениям: постижение объективной реальности (физис, космос) и
постижение реальности метафизической (интеллигибельной, субъективной). Та-
кой расклад сил, с незначительными колебаниями то в ту, то в другую сторону,
просуществовал до начала средневековья, когда христианская церковь объявила
себя единственным монополистом на истину и произошел резкий перевес в сто-
рону метафизики. О том, во что это вылилось, лучше не вспоминать. Равновесие
было нарушено, гармония утрачена. Согласно принципу адекватного отражения,
маятник не мог не качнуться в противоположную сторону, что в скором времени
и случилось.
В первой половине XVII века, когда к власти рвалась набиравшая политиче-
скую и экономическую силу буржуазия, внимание философов и ученых резко пе-
реключается на изучение внешнего мира. Естественные науки переживают такой
расцвет, которого история предыдущих веков еще не знала. Капиталистический
способ производства стимулировал развитие науки, направленной на проникно-
вение в тайны материального мира. Спрос, как известно, рождает предложение.
С каждым новым успехом ученых-естествоиспытателей ряды философов-
идеалистов редели все сильнее и сильнее. А материалистическая наука не может
существовать без соответствующей идеологии, которая основного своего врага
видела именно в метафизике, именно в религии, так долго и так безжалостно уг-
нетавшей своих оппонентов.
В лагере ученых произошел «раскол». Идеология, это определенная точка зре-
ния, идея, доведенная до абсурда, уверовавшая в свою непогрешимость и абсо-
лютность, в свою незыблемость. То, что мы наблюдаем в наши дни, есть не по-
беда Истины, не победа Науки, а именно победа материалистической идеоло-
гии.
Все мы прекрасно знакомы с ньютоновской физикой, но мало кому известно,
что в космологии Ньютона предполагалось существование Бога-творца, что в по-
знавательных целях он использовал Священное писание, пытаясь расшифровать,
к примеру, пророчества Даниила. С именем Лейбница мы связываем универсаль-
ные алгоритмы вычисления истины, однако, его учение о монадах, неделимых
духовных единицах, каждая из которых управляет определенным фрагментом
видимого мира, отвергается нами как глупое заблуждение.
Что мы от этого выиграли? О, конечно же, очень многое! Наше господство над
природой с каждым днем растет и крепнет. Говоря о могуществе Человека в на-
чале главы, я имел в виду именно это могущество – могущество над окружаю-
щим нас материальным миром. А что мы потеряли? Думаю, гораздо больше, чем
то, что уже сумели и сумеем получить от природы когда-либо в будущем. Чело-
век растворился, человек утратил свою духовную сущность и смысл бытия. Кро-
ме того, вне сферы нашего изучения осталась такая область явлений и фактов,
которую не смогли бы вместить в себя не то, что одна, тысячи, миллиарды мате-
риальных вселенных. Погнавшись за копейкой, мы потеряли несравненно боль-
ше, чем просто рубль.
По-моему, любому образованному человеку понятно, что идеализм и материа-
лизм должны быть, наконец, уравновешены. Почему в античной философии мы
наблюдаем такой бурный расцвет, такой взлет мысли? Почему практически весь
круг философских проблем был выведен именно тогда? Да потому, что в антич-
ной философии существовало равновесие между двумя крайними взглядами на
«бытие и сознание»! «Идеализм» и «материализм» существовали на равных.
Именно это давало такой мощный импульс для развития мысли, для духовного
роста человека. В дальнейшем верх взяло идеалистическое направление, (сред-
невековье), и развитие философии как бы замерло, остановилось. Потом, (исто-
рия нового времени), идеализм вытесняется материализмом и в настоящее время
господство идеологии материализма достигло своего апогея. В итоге – тот же за-
стой в развитии, та же духовная деградация. В сущности, в области философии со
времен античности не было открыто ничего принципиально нового! Так, может
быть, пришло время, снова уравновесить противоположности? Может быть, то-
гда нам откроется нечто, о чем мы пока и не подозреваем?..
К чему я все это рассказываю? Мне бы хотелось донести до вас очень простую
и вместе с тем невероятно важную истину. Но предоставлю слово автору «Еван-
гелия от Морфея», который справится с этим намного лучше меня.
«…Любое знание, доступное человеку, всегда относительно! Большая часть
наших знаний есть истолковывание чувственных восприятий при помощи разу-
ма, (использование приборов, в данном случае, есть лишь расширение диапазона
действия наших органов чувств). Однако одни и те же чувственные восприятия,
(результаты опыта), могут быть истолкованы сотней различных способов. Ука-
зать же, которое из всех возможных толкований наиболее точно отражает дейст-
вительность, мы не в состоянии, ибо снова сталкиваемся с проблемой толкова-
ния (перетолковывания). Насколько разум служит для нас орудием познания, на-
столько же он может явиться средством, вводящим нас в заблуждение. Общест-
венная практика в данном случае критерием истинности знания служить не мо-
жет: истолкованное по-разному, на практике может действовать (или не действо-
вать) одинаково, и напротив – действующее (или недействующее) одинаково,
может быть истолковано разными способами. Практика – критерий относитель-
ной истинности наших знаний.
Абсолютное знание о внешнем мире подразумевает полное теоретическое и
эмпирическое знание о нем в прошлом, настоящем и будущем. Но в силу ограни-
ченности, в силу специфики своих качеств, человек может лишь приближаться к
абсолютному теоретическому пониманию мира и в еще меньшей степени к зна-
нию эмпирическому, полному и всеобъемлющему, охватывающему всю Вселен-
ную. Более того, непрестанное развитие Вселенной всегда будет опережать чело-
веческое знание о ней, (и никакая способность предвидения, никакие расчеты не
могут выступать здесь критерием абсолютности), а это – еще один аргумент в
пользу того, что любое наше знание относительно.
Построение любой концепции начинается с принятия некоторых первичных
фактов в качестве аксиом, то есть бездоказательно, произвольно. Но может ли у
нас быть абсолютная уверенность в том, что истинны (абсолютно истинны)
именно данные аксиомы? Все, что мы знаем, в значительной степени принимает-
ся нами «на веру», а потому говорить: «я знаю!» следовало бы как можно реже.
Честнее и правильнее будет: «я верю!», или же: «я верю, что знаю!..»
Какие из данной теории можно сделать выводы? Ну, во-первых, это относи-
тельная приемлемость любых(!) точек зрения, любых концепций, с той оговор-
кой, что каждая из них несет в себе лишь частицу абсолютной истины, но несет
ее непременно! Терпимость и уважение к другим точкам зрения, другим концеп-
циям, отличным от данной, ибо в силу относительности нашего знания мы не
можем абсолютно точно знать, кто из нас более прав, а кто более заблуждается.
Нет никакого противоречия между самыми различными и антагонистичными
Пирамида