факторов в каком-нибудь аспекте, свойственном им обоим, может
быть полным только в том случае, когда
эти аспекты выявлены с одинаковой интенсивностью и глубиной и
отличаются между собой лишь
индивидуальной окраской. Беря , простейший случай — когда два
фактора имеют лишь одно и притом
общее качество, мы естественно должны заключить, что оба они
обладают одинаковой степенью синтеза.
Это последнее и выражается законом: два феномена могут взойти
непосредственно между собой во
взаимодействие только тогда, когда они лежат в одном и том же
плане. Если два фактора гармонируют
между собой, т.е. обладают некоторыми общими качествами, но в то
же время лежат в различных планах, т.
е. различаются степенью своего синтеза, то непосредственного
взаимодействия между ними произойти не
может. Тем не менее, если извне этих двух факторов имеется
активная воля, стремящаяся вызвать между
ними взаимодействие, то эта воля вызывает к бытию третий
посредствующий фактор, лежащий на оси
аналогии высшего на плане низшего. Это последнее действие носит в
традиции наименование задачи «о
трех телах». Когда два разнотипных, фактора волей, вне их
лежащей, побуждаются к вхождению во
взаимодействие, низший вливает силу в сечение своего плана
системы возможностей высшего, являющееся
аналогом высшего в плане низшего, уплотняет его, беря силу из
воли вне лежащей, причем в первый
момент побудителем этого действия является низшее, после которого
оба фактора становятся
проводниками, как бы каналами, по которым сила или воля вне
лежащая изливается в это сечение системы
возможностей высшего и тем переводит его из мира возможностей в
мир реальностей. Таким путем
создается третье, посредствующее тело, лежащее в вершине зигзага,
стороны которого определяются
положениями двух разнотонных факторов.
Каждый фактор своими возможными следствиями по линиям аналогии
ориентирует в общемировом
метафизическом пространстве некоторый частный мир, по отношению к
которому этот фактор является
абсолютом и в который ничто извне в принципе проникнуть не может,
ибо этот мир имеет связь с общим
миром лишь через этот фактор, и следовательно всякое сознание,
находящееся в этом относительном мире,
будет воспринимать каждое извне приходящее действие в виде
нового, теперь лишь впервые
появляющегося, реального образа, аспекта этого изначального для
него фактора. Каждый феномен,
рассматриваемый как таковой, по отношению к нумену определяет тот
план, в котором он действует. Ну-
мен, вне этого плана лежащий, может быть вполне отождествлен с
Абсолютом, так как в этом плане
Абсолют познается и никаким другим путем не может быть в принципе
познан, как через нумен, который
является единственным доступным сечением Абсолюта. Итак, имея
систему нумена и его феномена,
сравнивая их между собой, мы получаем возможность определить
комплекс индивидуально присущих этому
феномену стеснений, которые и определяет некоторое геометрическое
место точек, т. е. план этого
феномена. Отсюда непосредственно явствует, что, в сущности
говоря, в мире столько планов, сколько в нем
феноменов, так как во всякой целостной системе можно провести
произвольных сечений бесконечное
множество. Человек, находящийся в определенной степени развития,
познает a posteriori лишь некоторое
ограниченное число таких сечений; другая часть их может быть
познана a priori, и, наконец, третья в этом
его состоянии, не может быть познана вовсе. Ограничиваясь таким
определением планов, человек
неминуемо бы пришел к хаосу, так как он бы не мог сделать никаких
общих заключений, ибо все факторы
казались бы ему независимыми друг от друга. Поэтому он
естественно должен перейти к классификации,
памятуя однако, что она неминуемо должна в себе заключать элемент
условности. И вот человек переходит
к рассматриванию целого комплекса отдельных явлений: он берет их
наиболее характерные свойства,
сознательно закрывая глаза на другие и, обобщая их в некотором
многоликом семействе, дает ему
условный девиз, выражающий основные качества, присущие всем
членам этой группы. Не останавливаясь
на этом, человек затем синтезирует в еще более возвышенных
девизах, и так постепенно доходит до
синтеза всего в Одном.
«Закон однородности требует, чтобы мы, подмечая сходства и
соответствия вещей, таким путем выясняли
себе виды, последние соединяли в группы, группы — в роды,
которые, наконец, сводились бы к высшему
трансцендентальному понятию».
Артур Шопенгауэр.
Отличие адепта от профана в том и состоит, что первый всегда
имеет пред собой унаследованную им от
минувших поколений такую эволюционно-синтетическую систему, в то
время как второй по неведению часто
лишен возможности объединить девизы отдельных сознаваемых им
групп. Группировка наиболее
дифференцированных частностей находится под огромным влиянием
индивидуальности автора
Пирамида