волы, и земля как зерно, и распинал, не перенося боли; они поднимались, шли
о головой вниз, и съели штырьки склонности и переварили их.
Мы думаем, что мы должны резюмировать здесь замечания, которые мы издали
в "Estafette" на чудесах, произведенных американской средней Первой
страницей, и на нескольких явлениях того же самого вида.
Мы лично никогда не свидетельствовали Г. чудес Первой страницы, но наша
информация прибывает из лучших источников; мы собрали это в доме, где
американская среда была принята с благостью, когда он был в беде, и с
терпимостью, когда он достиг пункта размышления, что его болезнь была
частью удачи; в доме богоматери, рожденной в Польше, но трижды французском
языке благородством ее сердца, неописуемым очарованием ее духа, и
европейской знаменитостью ее названия.
Публикация этой информации в "Estafette", привлеченном к нам тогда, без
нашего специфического знания {128}, почему, оскорбления г. de Pene, которым
с тех пор становятся известный известности через его неудачный поединок. Мы
думали во время басни Fontaine's о дураке, который бросил стоуны в мудреца.
Г. de Pene говорил о нас как разоблаченный священник, и плохой католик. Мы
по крайней мере показывали себе хороший христианин в жалости и всепрощении
его, и поскольку невозможно быть разоблаченным священником когда-либо, не
будучи священником, мы позволяем грехопадению к земле оскорбление, которое
не достигало нас.
ПРИЗРАКИ В ПАРИЖЕ.
Г. Первой страницы, неделю назад, еще раз собирался выйти из Парижа,
который Париж, где даже ангелы и бесы, если бы они появились в какой-нибудь
форме, не передавал бы очень долго для изумительных существ, и не нашел бы,
что ничто лучше делает чем возвратиться на главной скорости в небо или к
черту, выйти забвения и пренебрежения человеческим родом.
Г. Первой страницы, его воздух, грустный и разочарованный, тогда
прощался благородной богоматери, чей любезно добро пожаловать было одно
из первого счастья, которое он испытал во Франции. Мадам. de B... обработал
его очень любезно в тот день, как всегда, и попросил, чтобы он остался на
обед; человек тайны собирался принять, когда, кто - то только что
говоривший, что они ждали qabalist, известного в мире тайной науки
публикацией книги, названной "Dogme и rituel de la haute magie," Г. Первой
страницы внезапно изменил выражение лица, и сказал, запинка, и с видимым
затруднением, что он не мог остаться, и что подход этого Профессора
Волшебства вызвал его несравнимый ужас. Все, что можно было сказать, чтобы
заверить его, оказалось бесполезным. "Я не предполагаю, чтобы судить
человека," сказал он;" Я не делаю {129}, утверждают, что он является хорошим
или злым, я ничего не знаю об этом; но его обстановка причиняет мне боль;
около него я должен чувствовать меня, на самом деле, без силы, даже без
срока хранения. "того После который объяснение. Г. Первой страницы спешил
приветствовать и снимать.
Этот ужас торговцев чуда в присутствии истинного принимает начальные
меры науки, не новый факт в летописи оккультизма. Вы можете читать в
Philostratus историю Вампира, который дрожит при слушании подхода Apollonius
Tyana. Наш замечательный рассказчик Александр Dumas драматизировал этот
волшебный анекдот в великолепном воплощении всех легенд, которое творит
вводную часть к его большому эпическому роману, "Вечный Жид." <<Некоторые
власти приписывают этот роман Юджину Sue. сделка--->> сцена имеет место в
Коринфе; это -старомодная свадьба с ее красивыми ребятами, короновавшимися
цветами, нести свадебные факелы, и пение, милостивое epithalamia в цветочек
с чувственными изображениями как стихи Catullus. Невеста столь же красива
в своих целомудренных драпировках как древний Polyhumnia; она является
любовной и очаровательно вызывающей в своей скромности, как Венера Correggio,
или Льгота Canova. Жених - Clinias, ученик известного Apollonius Tyana.
Хозяин обещал прибывать к его свадебному ученику, но он не приходит, и
справедливая невеста дышит более легкий, поскольку она почитает Apollonius.
Однако, день не закончен. Час пришел, когда недавно женатый должны быть
проведены к свадебной кушетке. Meroe дрожит, бледнеет, просмотры упрямо к
двери, протягивает ее руку с тревогой и говорит задушенным голосом: "Здесь
он! Это - он!" Это был фактически Apollonius. Вот волхв; вот хозяин; час
очарований прошел; грехопадения жонглирования перед истиной {130} наука.
Каждый ищет прекрасную невесту, белого Meroe,и каждый видит не больше, чем
старуху, волшебницу Canidia, пожирателя маленьких ребят. Clinias разуверен;
он благодарит своего хозяина, он сохранен.
Вульгарные всегда обманываются о волшебстве, и смущают знатоков с
чародеями. Истинное волшебство, то естьтрадиционная наука волхвов, является
заклятым врагом очарования; это предотвращает, или делает, чтобы
прекратиться, чудеса обмана, враждебные к свету, которые очаровывают
небольшое количество предвзятых или доверчивых свидетелей. Очевидный
беспорядок в естественных правах - ложь: это не тогда чудо. Истинное чудо,
истинное чудо всегда флейм в глазах всех, является когда-либо постоянной
гармонией эффекта и причины; они - блески вечного ордена!
Мы не могли сказать, осуществит ли Cagliostro чудеса в присутствии
Swedenborg; но он конечно боялся бы присутствия Paracelsus и Генри Khunrath,
если бы эти великие мужчины были его современниками.
Далеко будьте этим от нас, однако, осудить Г. Первой страницы как
волшебник низкого класса, то есть как шарлатан. Знаменитая американская
среда является сладкой и естественной как ребенок. Он - бедное и -
щепетильное существо, без хитрости и без защиты; он - игрушка ужасной
силы, природы которой он является неосведомленным, и первым из своих
простофиль, конечно самостоятельно.
Скачать книгу [1.06 МБ]
Пирамида