гриффиндорцы, мрачная задумчивость, в которую впали девочки из Рэйвенкло, или истеричные
всхлипы, доносившиеся от кучки слизеринских красавиц, не затронули кружок девушек из
Хуффльпуффа. Сьюзен была бледна, но держалась великолепно. Они отошли в сторону, за колючие
заросли поздней ежевики, переплетенной с кустами шиповника, и Гарри устало прислонился к
громадному кедру
— Сью, прости, но… мне… мне страшно, — выдавил из себя Гарри. Его руки сжали край мантии.
Он успел подумать, что сейчас катастрофически и навсегда упадет в глазах той девушки, мнение
которой (единственной!) о нем было Гарри не безразлично, но не смог больше сдержать то напряжение,
которое скрутило его нервы в тугой узел с того самого момента, когда он увидел кровавые капли,
стекающие по пальцам профессора Снейпа. Больше он не мог. Он был Гарри Поттером, Мальчиком-
Который… впрочем, поправка: он больше не был маленьким мальчиком. Отрочество кончилось, как и
детство.
Но Сью поступила нелогично. Вместо того, чтобы презрительно пожать плечами, броситься его
утешать или поступить как-нибудь еще, она просто обняла его. Вот так. Просто взяла и обняла. И Гарри
ощутил, как ее губы, теплые и такие сладкие скользят по его щеке.
— Замечательно, Поттер! Вы нашли время для этого даже в такой момент!
Сзади раздался утробный гогот. Януариус Норд и Десмонд Уоррингтон ржали, широко распахнув
пасти с гнилыми от хронического пожирания сладостей зубами-пеньками. Освальд Блаунт мрачно
смотрел мимо Гарри, на лоб ему свисала потная прядь. Найджел Монтегю презрительно скривился на
Сью и перевел ехидный взгляд на Гарри Поттера. Профессор Северус Снейп разглядывал Гарри с
каким-то особенно злобным и насмешливым лицом. Перед слизеринцами покачивались в воздухе туши
трех оленей.
— Профессор! Но разве это можно?.. — успела прошептать Сьюзен. Слизеринцы вновь заржали.
— Не будем мешать вам, Поттер, — Снейп прошел мимо них, язвительно скривившись. —
Мобиликорпус! — Олени потянулись следом за ним. Ян Норд, проходя мимо Гарри, двинул его локтем.
— Вы, кажется, окончательно сошли с ума! Что вы наделали, профессор? — послышался
возмущенный шепот мисс Эвергрин.
— Я сошел с ума? Я всего лишь хочу накормить детей, но если вам и вашему избраннику не по
вкусу такая еда — можете отправляться в лес искать что-нибудь другое. Кстати, уже темнеет, и,
надеюсь, вы заблудитесь, что послужит вам хорошим уроком, — костер запылал сильнее, оленьи туши
вспрыгнули на большие толстые ветки и закачались над пламенем. — Что молчите? Никогда не ели
оленину? Впрочем, с вашими кулинарными способностями…
— Откуда вы знаете о моих кулинарных способностях? — мрачно. — Наводили справки?
Снейп отвернулся и принялся поворачивать оленя над огнем.
Через час:
— Нам пора идти, — Глориан, упрямо, поднимаясь с трухлявого пенька.
Презрительный взгляд.
— Это вам, может быть, пора. Дети еще голодны. Проклятые животные жарились слишком долго.
Глориан Глендэйл передернул плечами. Он никогда не ел мяса.
— Но уже темнеет!
— Значит, мы останемся тут на ночь, не тащить же детей с собой по ночному лесу. Подойдите ко
мне все, кто хочет есть, остальных просьба не беспокоиться!
Первыми к профессору подбежали слизеринцы. Жадно отталкивая друг друга, они становились в
очередь под пристальным взглядом декана. Снейп выделил каждому по небольшой доле.
— Этого слишком мало, профессор! — Драко Малфой голодным взглядом проследил за тушами
еще двух оленей, которые сами поворачивались над кострами.
— Вам хватит, мистер Малфой, — железным голосом. — Больше одного раза я предлагать не
стану! Живо!
К кострам потянулись все остальные. Есть хотелось давно и каждому. Гарри и Сью принесли по
кусочку Гермионе и Рону. Пережевывая мясо, Гарри очередной раз сознался себе, что получилось
чертовски вкусно, и Снейп — вовсе не всегда такое чудовище, каким хочет казаться. И готовит он,
кажется, куда лучше профессора Эвергрин…
— Мы не договорили…
— Проклятие, Эльф! Если так хочешь помочь, то иди и сам приведи сюда своих родичей! Дети
долго шли, устали и не знают, попадут ли еще домой! Вам тоже нужно прекратить проливать слезы,
профессор Эвергрин.
— Я не проливаю слезы!
— Что ж, возможно, больше не проливаете, беру свои слова назад. Накормите самых маленьких и
позаботьтесь об одеялах для ночлега. Надеюсь, сотворенные вами одеяла не исчезнут посреди ночи?
Тихое шипение со стороны мисс Эвергрин:
— Язвительная скотина…
— Что вы сказали?
— Вам показалось, профессор…
Сью прислонилась к плечу Гарри и задремала. Гарри, смертельно уставший, уронил голову на
спину Рона и успел увидеть только, как мисс Эвергрин накрывает одеялом Клару, а Северина
сворачивается калачиком сверху. Его так неудержимо потянуло в сон, что Гарри не мог больше думать
ни о чем. Смертельная усталость навалилась тяжелым камнем, он услышал, как рядом раздался храп
Невилла и тихое сопение Джинни, а потом уже не мог слышать ничего, потому что крепко уснул.
Глава 19. Волшебное средневековье
Проснулся Гарри оттого, что его кто-то настойчиво пихал в бок. Он открыл один глаза и сквозь
догорающее марево костра увидел силуэт Гермионы.
— Гарри, Гарри, вставай, слышишь, — требовательно шептала она. Гарри осторожно переместил
головку Сьюзен на спину крепко спящей Клары и потряс головой. Он протер глаза и огляделся:
практически все ребята крепко спали, сбившись небольшими группками и укрывшись мантиями.
Видимо, он проспал только около пары часов, сейчас должно было быть не больше восьми вечера, так
что же случилось?
Гермиона осторожно подергала за рукав Рона.
— Рон, просыпайся, живее!
— Ну что еще? — послышался недовольный сонный голос гарриного приятеля.
— У нас гости, — прошептала Гермиона, указывая на костер, вокруг которого сидели
преподаватели.
Гарри надел очки и внимательно пригляделся. Странное дело, еще недавно горевшие волшебным
зеленоватым пламенем костры теперь, слегка чадя, жадно пожирали сухие сучки и листья язычками
обыкновенного ало-оранжевого огня. Глориана и след простыл, зато мисс Эвергрин и профессор Снейп
сидели возле костра в компании двух совершенно незнакомых Гарри людей. Оба человека, как Гарри
смог различить в мареве пахучего дымка, были одеты во что-то, вроде длинных грязных серых хламид
или ряс, перепоясанных веревками. У старшего из них, грязноватого, нечесаного толстого человека с
короткой лохматой бородой, торчащей вперед, на голову был накинут залатанный капюшон, а к поясу
приторочен небольшой кожаный кошель. Он сидел ближе всех к огню, устало протягивая к пламени
обветренные, жилистые руки, выдающие сильного человека, много работающего на открытом воздухе.
На почтительном расстоянии от него примостился юноша, примерно одних лет с Гарри или чуть
помладше. Молодое, еще не покрытое первой щетиной широкоскулое лицо, на бледной коже которого
выступали многочисленные веснушки, показалось Гарри не злым и не отталкивающим. Мальчик
осторожно пытался натянуть подол своей рясы на тощие босые ноги в одних худых сандалиях и крепко
прижимал к боку большую сумку. Взлохмаченные волосы мальчишки и острые цепкие глаза почему-то
напомнили Гарри близнецов Уизли. Но во внимательных, жадных зрачках не было ни намека на
любовь к хорошей шутке, напротив, они были не по-детски серьезны. Одна рука у него бессильно
висела вдоль тела.
Валери встала и, взяв свое одеяло, начала укрывать им острые торчащие коленки мальчишки. Тот
виновато заелозил:
Пирамида