сундук был перерыт до самого дна. Неужели дементоры что-то искали, как думаешь?
— Хм-м-м… — вряд ли это были дементоры.
— Ладно, милый, я с этим разберусь. Но мне очень неприятно тебе сообщать о том, что твой
Всполох…
— Я знаю, — быстро сказал Гарри, оглянувшись на бегущих на урок второклашек из Рэйвенкло.
Большой зал быстро пустел после завтрака. — Ничего, когда-нибудь куплю себе новую метлу. Думаю,
она все равно будет лучше этой.
— Гарри, я с тобой должна серьезно поговорить, — мисс Эвергрин всполошенно посмотрела на
часы и добавила. — Только не сейчас, я уже опаздываю на урок. Но потом тебе все же придется мне
объяснить подоплеку этой странной истории с летающим ковром! — она не преподавательским
галопом бросилась по коридору, чуть не сбив несшегося в свою аудиторию профессора Флитвика.
Извинившись на бегу, Валери прибавила темп и исчезла.
Гарри вздохнул. И как же это можно объяснить? Он подбежал к изнывающим возле класса
Истории Магии Рону и Гермионе и с облегчением заметил:
— Гермиона, все наши вещи целы, твои книги в порядке! Рон, с гитарой ничего не случилось!
— Ой, как же хорошо-то, Гарри! Было бы ужасно жалко потерять столько замечательной
литературы! Я, конечно, уже успела выучить все книги наизусть, но для подготовки к экзаменам все же
необходимо держать их под рукой, как считаешь?
— Я считаю, что вовсе незачем так напрягаться! — выразительно заметил Рон, залетая в класс и
швыряя свою сумку на стол. — Иначе можно с ума сойти, если так много будешь читать, Гермиона!
Тебе надо больше дышать свежим воздухом. Займемся этим сегодня после уроков? Погодка-то хорошая,
— он кивнул на приветливо заглядывающее в окно солнце, особенно тепло гревшее после вчерашних
туманов и холодов. Гермиона наморщила лоб.
— Ну, вообще-то у меня уже были планы на сегодня, Рон… — небрежно начала она, но в этот
момент в класс вошел профессор Джонс, и шестиклассники торопливо расползлись по своим местам.
Профессор Джонс выглядел импозантно, все парни в классе с завистью оглядели его черную
джинсовую мантию — мама дорогая, с гербом Слизерина! — и безупречно белую рубашку. Невилл
сиял гордостью за своего дядю и радостно предвкушал легкое постижение той науки, которая еще в
прошлом году называлась История Магии. В этом году этот предмет к слову «магия» добавил эпитет
«черная». Итак, преподаватель Истории Черной Магии Элджернон Джонс серьезно оглядел класс,
внимательно посмотрев на каждого ученика. Гарри мог бы поклясться, что историк ухитрился
запомнить всех с первого взгляда, такие странные проникающие вглубь глаза были у профессора.
— Давайте начнем урок, — негромко заметил Джонс, и в классе мгновенно воцарилась гробовая
тишина. — Я — ваш новый профессор по Истории Черной Магии, мое имя — Элджернон Джонс.
Занятия теперь будут проходить в несколько ином темпе, к которому вы, возможно, не привыкли: я не
потерплю никаких прогулов или разболтанности на уроке. Для этого есть очень важная причина: как и
все преподаватели, я считаю свой предмет самым важным во всем курсе магического образования. Но
если остальные профессора могут подкрепить свое мнение всего лишь эмоциональными всплесками, то
у меня для этого припасены кое-какие факты. Факт первый: история, будь она магловская или
магическая, делается самими людьми. Нельзя отрицать свою причастность к истории, каждый ваш
поступок ведет за собой следствие этого поступка и череду событий, которые могут быть истолкованы,
как результаты следствия этого поступка. История вершится именно так. Факт второй: небрежное или
бездумное отношение к собственным поступкам приводит к тому, что следствия и события выходят из-
под контроля и начинают причинять вред не только вам, но и совершенно неизвестным вам людям,
десяткам, сотням и десяткам тысяч людей, а также их потомкам. И третий факт: сами поступки часто
забываются, но их результаты всегда оставляют свой след в истории. Поэтому нужно уважать эту науку
за то, что она старается не оставить без внимания ничего, даже, самые маленькие факты, с первого
взгляда не имеющие большое значение для истории. И, главное, уважать ученых, прилагающих усилия
к тому, чтобы людям открылись не только результаты или следствия, но и сами поступки. Задумайтесь
о том, что вы делаете, и как вы это делаете. Учитесь нести ответственность за свои сегодняшние
действия — они всегда дадут вам знать о себе спустя много лет.
Класс молчал, переваривая услышанное. Профессор Джонс подвинул стул поближе к партам и
свободно сел, поддернув край своей джинсовой мантии и положив ногу на ногу. Он поковырялся в
своем видавшем виды рюкзаке и вынул список класса на большом желтоватом пергаменте. Гарри
разглядывал профессора Джонса и раздумывал, стоит ли задать тот вопрос, который возник у него сразу
после этого сухого и логичного вступления. Дело в том, что после беседы с мисс Эвергрин о
возможностях использования времяворота Гарри несколько в ином свете представлял себе прошлое и
его отдаленные последствия. Но почему-то этому молодому, но такому суровому человеку задавать
подобные вопросы не хотелось: сразу обвинит в предвзятости и эмоциональности.
Безапелляционностью мышления новый учитель Истории Черной Магии напоминал профессора
Снейпа: одна слизеринская школа. Элджернон Джонс тем временем начал перекличку. Дойдя до
Невилла, порозовевшего от смущения, профессор слегка откинул назад свой длинный черный пучок
волос и вполголоса заметил:
— Кстати, мистер Лонгботтом, вы уже успели довести до сведения класса, что мы с вами, в
некотором роде, являемся родственниками?
Невилл вспыхнул. Еще вчера вечером он довел это до сведения всех и вся, развлекая
одноклассников историями о безумных выходках на которые всегда был способен его двоюродный
дядя-слизеринец. К историям о том, как дядюшка Элджи выкупал Невилла, сбросив с пирса, и уронил
его же со второго этажа, прибавилась сага о пожаре на чердаке, где сушились простыни и подштанники
всего семейства Лонгботтомов. Эта авария произошла по вине дядюшки Элджи, решившего проверить,
хорошо ли действует разысканное им в древних рукописях Сушильное проклятие. За этим
захватывающим рассказом последовала повесть о прожорливом сфинксе, запертом в кладовке бабули
Лонгботтом: сфинксом дядя Элджи, как оказалось, «пользовался для заострения логического
мышления». В процессе совершенствования оного у профессора Джонса сфинкс ухитрился слопать все
сухофрукты и копчености, а также разбить своими тяжелыми лапами девять банок с тыквенным
конфитюром — гордостью бабушки Невилла. После же приглашения на ужин окровавленного
безголового призрака королевы Марии Шотландской в семье Лонгботтомов-Джонсов приключилась
истерика, чуть не закончившаяся разводом. Дядюшка Элджи с пеной у рта объяснял, что подобная
непринужденная беседа могла бы пролить свет на многие таинственные подробности жизни этой леди,
но его жена, тетушка Инид, посчитала это приступом некрофилии и грозилась вызвать бригаду
колдомедиков. Развода не произошло, но профессор Джонс обиделся на всю семью и в отместку
наложил порчу на расческу жены, ручку двери комнаты Невилла и шляпку бабушки Лонгботтом.
Расческу из тети Инид вынимали всем миром, рука Невилла долго заживала после укуса взбесившейся
дверной ручки, а бабушке срочно потребовалось найти блокирующее заклятие от выпадения волос.
Словом, все представляли себе профессора Джонса совсем не таким, каким он предстал перед классом.
— Скидок не будет, — негромко пригрозил профессор Элджернон Джонс. — Никому! Ни за
какие родственные связи, Невилл! Ты у меня живо станешь учиться, как подобает! Никакие таланты
вам не помогут! Только чистое, твердое знание и ответственность за свои поступки делают человека
человеком, будь он магл или колдун, вам понятно?
— Понятно, — прогудел класс в унынии.
— Превосходно. Тогда запишите первую тему нашего урока: Современная Черная Магия и ее
истоки.
Все заинтересованно заскрипели перьями. Никто еще не знал, что вообще представляет собой
Черная Магия, поэтому все гриффиндорцы дружно решили уделить этой теме особенно пристальное
внимание. После сухого и практичного введения в свою специальность, внятно, в отличие от
покойного профессора Биннза, задиктовывая лекцию, профессор Джонс подергал плетеный галстук на
шее и поинтересовался:
— Кто может сказать, кто был самым сильным черным магом нашего столетия?
Рон, желая покрасоваться своей смелостью, поднял вверх руку:
— Вольдеморт!
Пирамида