Валери смотрела на миссис Фигг во все глаза и молчала, видимо, не зная, что сказать.
Огромные мускулы Джеральда Эвергрина отчаянно напряглись, когда он отнял руки от лица и
обхватил подлокотники кресла. Он стремительно вскочил, бросился к дочери, поднял ее на руки и
зарыдал, зарываясь лицом в дрожащие хвостики.
— Папа, почему?.. — заплакала девочка, и тут Гарри вдруг обнаружил, что комнаты вокруг него
больше нет, только серый, клубящийся туман. Потом туман рассеялся, и его с силой бросило на колени.
Он уткнулся носом в дверцу шкафа, на которую падал солнечный свет из окна. Гарри повернул голову
к отдернутой гардине. Была весна.
По-видимому, прошло довольно много времени, занавески были уже белыми, а липа за окном
прилично подросла и отчаянно тянула цветущие лапы к начинающему зарастать садику. Послышался
топот копыт, и Гарри увидел, как к калитке верхом на пегой лошади подъехала девушка лет
восемнадцати. Она спешилась, набросила поводья на колышек и, насвистывая что-то, влетела в дом. У
нее, похоже, было прекрасное настроение.
Гарри с интересом разглядывал сильно подросшую с прошлого воспоминания Валери Эвергрин.
Сейчас она была лишь немногим старше его самого. Высокая, удивительно привлекательная, с
длинными грациозными ножками и большими синими глазами. На красную, расстегнутую на груди
рубашку падал ворох золотистых волос с вплетенными в них глиняными бусинками, с руки свешивался
такой же замысловатый хипповский браслет. Она довольно потянулась и сбросила сапоги для верховой
езды в угол. Гарри услышал, как она взлетела наверх, потом какое-то время из ванной раздавалось
немножко фальшивое пение (он захихикал – Валери пела арию Марии Магдалины из мюзикла «Иисус
Христос — суперзвезда»), а потом она так же быстро пробежала мимо него, чуть не задев Гарри своими
длинными, еще мокрыми после купания волосами. В руках у нее была стопка книг и листов бумаги, а
глаза сверкали от нетерпения. Гарри прошел следом за ней на кухню и увидел, как она, уткнувшись в
учебник по криминальной психологии, пытается налить себе чай. Почти все попало мимо чашки, но не
обращая на это внимания, Валери разложила книги прямо на чайных лужах и принялась увлеченно что-
то конспектировать, изредка прихлебывая чай и не попадая в рот булкой – видимо, книги были ей
настолько интересны, что она не замечала ничего вокруг.
Гарри сел напротив и стал разглядывать ее. Странно, но ему показалось, что кроме прически с
семнадцатилетнего возраста в ней почти ничего не изменилось: Валери была все такая же быстрая,
полностью увлеченная делом, совершенно не приспособленная к домашнему хозяйству, судя по горке
грязной посуды в раковине.
Зазвонил телефон. Валери с неудовольствием оторвалась от своих конспектов и отправилась к
старомодной трубке возле вешалки в коридоре.
— Да? А, Джейсон, привет! Нет, только что вернулась на Пасхальные каникулы… Скучал?
Правда? Ты – просто прелесть, милый! Нет, не могу, у меня много работы… Ну, Джейсон, подумай сам,
мне нужно закончить проект до следующей недели, это и так будет сложно без университетской
библиотеки! Что, в ресторан? Ну, Джейс, если ты на это решишься, то… Нет-нет, ничего не сказала.
Честное слово, моя тема так интересна, что я испорчу тебе все настроение, болтая о ней в ресторане, я
больше ни о чем думать сейчас не могу! Нет, ты не обидишься, дорогой! Почему? Потому что ты
вообще не можешь на меня обижаться, ведь правда, милый?! Вот видишь. Э-э-э, Джейсон, тут папа
пришел, надо ему готовить ужин… Да, пока, милый, звони! — она с грохотом швырнула трубку на
рычаг и вынесла вердикт. — Боже, какой идиот!
Возвращаясь к столу с разбросанными на нем книгами Валери внезапно схватила лежащий на
подзеркальнике дротик и запустила его в доску для дартса, висящую над кухонной дверью – Гарри едва
успел увернуться. Он оглянулся – Валери выбила яблочко даже не прицеливаясь. Неплохой результат.
Отведя таким образом душу, она уселась за стол и с удвоенной силой застрочила по бумаге, то и дело
откидывая мешающую ей прядь золотых волос.
Кто-то прошел по дорожке прямо к дому. Звонок. Валери, точно спросонья, не сразу поняла, что
дверь открывается, но когда в дверях кухни возник ее отец, она издала радостный вопль, запустила в
угол толстенный том и бросилась к нему на шею.
— Па!
— Вэл, ты уже вернулась! А я-то думал, что ты завтра приедешь, хотел попросить Кевина
встретить тебя на вокзале, — мистер Эвергрин потрепал Валери по густой золотой челке. — Слушай,
разве теперь так ходят? Вчера видел парочку — боже мой, к чему мы идем! — на куртках фунт
заклепок, волосы лилового и зеленого цветов, кошмарные петухи на голове, проколото все что можно и
что нельзя, а ты… Какая у меня старомодная дочь, — с удовлетворением заметил Джеральд, ласково
подергав Валери за глиняные бусинки браслета. — Неужели хиппи еще не вымерли?
— Дети цветов процветают, пап, — ухмыльнулась Валери. Не переставая обнимать отца, она
прижалась щекой к его плечу. — Однажды мы с тобой потеряем работу, потому что больше не будет
преступников, вот увидишь! Мир станет лучше, когда в нем не останется зла.
— Бог мой, это говорит будущий юрист! Мечтательница, ты никогда не сможешь работать в
полиции, лучше иди в адвокаты, говорю тебе! — мистер Эвергрин отпустил Валери и заглянул в
маленькую кастрюльку. — Это ты пыталась сварить суп? Гениально! Попытка — уже хорошо, —
захихикал он и шутливо похлопал Вэл по боку. — Когда-нибудь ты даже сумеешь сварить яйцо, и моя
жизнь будет прожита не зря!
— Папа! Честное слово, я уже не маленькая девочка, чтобы со мной так говорить! Лучше
расскажи, сколько бандитов ты ухитрился поймать сегодня? — с энтузиазмом сменила тему Валери.
Она забралась на стул и оперлась на локти, радостно заглядывая в тарелку: из нее отец отважно хлебал
ее варево, которое вежливо назвал супом.
— Бедный ребенок! И когда ты повзрослеешь? Я горжусь, что ты — вундеркинд, Вэл, но иногда,
честное слово, мне кажется, что тебе нужно перестать сидеть над книжками! Мир тебя разочарует!.. Я
знаю, что то, чем занимаешься ты, важно, но полиция работает и с пьяницами, наркоманами и
проститутками, а не только с таинственными убийцами. Знаешь, на задании в меня иногда
постреливают, я в кабинете не сижу часами, как ты!
— Пап, но мое дело — размышлять, а не глупо размахивать пистолетом, не терплю оружия в
руках. Оно способно заставить тебя думать, что ты можешь повелевать всем миром, жители которого не
имеют в руках заряженного пистолета, — фыркнула Валери. — Интересно было бы представить меня с
чем-то, что способно убить или покалечить!
— Дорогуша, но ты же сама настояла на том, чтобы я научил тебя стрелять и нож бросать в цель?
Что-то не сходятся твои логические рассуждения…
— Да нет же, папа, все просто! Это для того, чтобы защитить себя. Или другого человека. Но
поднять на кого-то руку с желанием убить — нет, никогда так не поступлю!
— Идеалистка, — буркнул Джеральд Эвергрин, приканчивая булку. — Обломает тебя жизнь!…
— О, пап, я так люблю тебя, — Валери потерлась щекой о руку отца.
Снова рывок и клубящаяся тьма. И снова Дом на болотах. Но уже лето. Буйно цвели яблони в
саду, а птицы орали просто отчаянно. Гарри стоял теперь возле входной двери и едва успел увернуться,
когда Валери галопом сбежала с лестницы, попутно собирая волосы в узел и роняя на пол шпильки и
заколки. Она чертыхнулась и бросила взгляд на назойливо тикающие часы с кукушкой, висящие на
стене. Было без пяти шесть.
— Черт, па, ну где ты?
Кажется, прошло уже немало времени с тех пор, как Гарри последний раз видел ее в Мысливе. На
Валери было темно-синее вечернее платье, а в руках она нетерпеливо вертела сумочку. Было видно, что
она куда-то собирается и ждет отца. И действительно, она подошла к телефону и набрала какой-то
номер.
— Управление полиции Ньютон Эббота? Тиддлер, ты? Слушай, куда там папа подевался с вашего
собрания? Вроде, оно должно было закончиться еще в четыре. Что, опять? Нет, ну он же выходит в
отставку, разве не это мы сегодня будем отмечать?! Кстати, кто из ваших решил устроить музыкальный
вечер — па не особенно любит музыку. Ну, как тебе сказать: с тех пор, как мама умерла… Ладно,
Тиддлер, привет жене и твоему богатырю…Как, уже прорезались зубки? Отстала я от жизни со своей
диссертацией. Хорошо, если папа позвонит, скажи, что я встречу его прямо у театра. Пока!
Пирамида