Лошадка брыкнулась и прянула в сторону, ответив Риоку мелодичным ржанием. Гарри воспользовался
случаем, чтобы найти новую тему для беседы:
— А как зовут твою лошадь?
— Фиа. Это моя собственная лошадка. Я ее выбрала два года назад в Гудвуде, и папа мне ее
купил. Знаешь Гудвуд? Там каждый год устраивают замечательную выставку лошадей!
Гарри ударило воспоминание о Чу Чэнг. Она тоже любила лошадей и мечтала их разводить.
Только летающих. Впрочем, если Чу о лошадях всегда говорила не только с любовью, но и энергичной
практичностью, иногда смущая этим Гарри, то Сьюзен, и это было заметно, просто любила лошадей.
— Нет, никогда не был в Гудвуде.
— А кто тогда покупал этого коня? Замечательный, просто красавец! Как его зовут?
— Риок. И его не я выбирал. Он родился четыре года назад от Ройсин и Зигзага, лошадей моего
опекуна.
— Риок — древнее имя, — Сью с уважением посмотрела на Гарри. — Ты с опекуном живешь? Он
хороший человек?
— Вообще-то, это не он, а она. С нами еще живет ее э-э-э… жених, — Гарри было неловко.
Сейчас Сьюзен обязательно спросит, как зовут эту женщину, и что прикажете ей ответить? — Они оба
просто замечательные. До этого я жил с дядей и тетей, они маглы, так что мне несладко приходилось,
но теперь все просто прекрасно. У нас собственный дом здесь неподалеку, есть замечательный старый
сад, лужайка и конюшня с лошадьми и семейством порлоков, — быстро сказал он, чтобы опередить
вопросы Сьюзен. Впрочем, Сью благоразумно не стала вдаваться в подробности о его родственниках.
Многие из учеников Хогвартса знали, что семейство маглов, в котором живет знаменитый Гарри
Поттер, может побить рекорд по тупости, наглости и злобности. — А какой дом у тебя? Вы живете в
деревне или…
— Нет-нет! — быстро ответила Сью, накручивая косичку на палец. — Папа работает в Отделе по
защите редких магических растений в Министерстве Магии, и мы разводим у себя много разных
волшебных трав, занесенных в Большую Полосатую Книгу. При такой профессии лучше держаться от
маглов подальше, не правда ли? Ведь они могут случайно наткнуться, к примеру, на недозрелых
мандрагошек и пострадать! Или Ромовая Ромашка, ты знаешь, от нее идет такой стойкий запах спирта,
что можно опьянеть: она тоже очень вредна. Или Кусачий Колокольчик…
Гарри понял, что Сьюзен села на своего любимого конька. Он знал, что она — лучшая ученица
профессора Спаржеллы и прибегает помогать своему декану в теплицах даже на переменах.
— Тебе так нравится возиться с деревьями и цветами?
Сью почему-то отвела глаза, и ее рука, перебиравшая сбрую нетерпеливо переступавшей лошадки,
почему-то дрогнула.
— Ну, в общем, да… Слушай, Гарри, а, может, ты сейчас заедешь к нам в гости? Это недалеко, и я
смогу показать тебе наш сад, голубятню и конюшню! — Сью понемногу оживилась. — Ты ужинал?
— Нет еще.
— Так у нас и поужинаешь. Соглашайся, а если твои опекуны будут волноваться, мы пошлем им
записку.
Гарри как следует обдумал предложение. Уходить не слишком далеко от дома было не так
страшно: Глориан заверил его, что если что-нибудь будет угрожать Гарри, то он, эльф, сразу это
почувствует и придет на помощь. Но сможет ли Глор узнать, что с ним стряслась беда, если он будет в
нескольких милях? Гарри мысленно проклял Вольдеморта и свою негодящую жизнь еще и за то, что
постепенно разучился доверять людям. Хотя, что с ним может случиться у Сьюзен? Вряд ли она или ее
отец — шпионы Вольдеморта. Но у тебя даже нет палочки, противно шепнул ему внутренний голос, ты
не сможешь себя защитить. Решение требовалось принять немедленно, потому что Сьюзен ждала,
вежливо склонив голову, а рядом приплясывал застоявшийся Риок. Опасность, опасность…
Плевать.
— Сьюзен, если ты обещаешь провести нас по болотам без потерь, то я, пожалуй, соглашусь, —
ухмыльнулся Гарри.
— Идет! — обрадовалась Сью. — Только когда мы доедем до кромки болота, слезай с коня и веди
его на поводу, а то он у тебя горячий и может сбросить, если оступится или испугается.
— А чего бояться-то? — Гарри вежливо придержал Сьюзен стремя, пока она взбиралась на свою
лошадь.
— Финтиплюхов тут тьма-тьмущая, — небрежно сказала Сьюзен, давая Фиа шенкелей. — Но, моя
хорошая! Едем домой!
Болота оказались на удивление красивейшим местом. Поросшие дроком, осокой и дикими
ирисами, они были похожи на шикарные полотна импрессионистов, которыми Гарри любовался у
Тэйта в прошлом году. Разнообразных оттенков кляксы мха, напоминающие бархатные подушки,
встречались тут и там; стоило на них наступить, под ними начинала подозрительно плескаться
зеленоватая жижа. Лягушки вовсю упражнялись в хоровом пении, с неба им солировали жаворонки, а
из зарослей камыша изредка раздавался надрывно-печальный голос выпи. Болота жили своей
собственной жизнью, и совсем не казались грозными при свете дня. Однако, лошадь, управляемая
Сьюзен, шла осторожно, переступая копытами по узкой тропинке между зарослями камышей,
тщательно, как акробат на канате, так что Гарри волей-неволей пришлось прислушаться к совету
Сьюзен, попросившей его идти след в след за ней. Риок недовольно пыхтел и отчаянно хотел скакнуть
куда-нибудь в кусты, так что его приходилось удерживать изо всех сил. Единственное, что его
удерживало от необдуманных шкодливых поступков, это кокетливо помахивающий ему, аккуратно
расчесанный хвост Фиа.
Скоро болота кончились, и вновь потянулись луга. Гарри вскочил в седло и поскакал за Сьюзен,
весьма лихо управляющейся со своей лошадью. Минут через двадцать вдалеке показалась купа темных
сосен, а за ними мелькнул небольшой коттедж с красной черепичной крышей. Стены коттеджа были
полускрыты разнообразными пушистыми кустами, с которых свисали яркие желтые и темно-красные
цветы. Неизбежная в любом английском саду живая изгородь плавно огибала дом со всех сторон.
Подъехав к дому поближе, Сьюзен и Гарри проскакали еще немного вдоль зеленых стриженых кубиков
боярышника и, наконец, остановились возле старой акации, первые кисточки зеленовато-белых цветов
с которой свисали прямо над калиткой.
— Ну, вот мы и дома! — восторженно воскликнула Сьюзен, ласково потрепав Фиа по гриве.
Гарри спешился и помог Сью спрыгнуть с лошади. От нее пахнуло сладким ароматом акации, а может,
это пахло от цветов, он не разобрал хорошенько. — Спасибо, Гарри. Добро пожаловать!
— А лошади? — забеспокоился Гарри. — Ты говорила, что у вас есть конюшня, может, отведем их
туда сейчас, расседлаем?
— Нет, Уолли сам сделает. Он обожает возиться с лошадьми, словно порлок. Уолли — наш
домовый эльф, — пояснила Сью, привязывая Фиа к калитке. Гарри последовал ее примеру. — Старый
ужасно, он еще моего дедушку нянчил.
— Разве эльфы живут так долго? — изумился Гарри, бредя за Сьюзен к дому по посыпанной
песком тропинке, вившейся между кустами жимолости и незнакомыми Гарри высокими пушистыми
метелочками, несомненно, волшебных растений. Похожие на хвощи, они шевелили длинными мягкими
иголочками сиреневого цвета и, казалось, перешептывались между собой.
— Я читала, что Древние Эльфы жили еще дольше, по нескольку сотен лет, — ответила Сью,
ковыряя волшебной палочкой в дверном замке. — Алоомора! Ну вот… О чем это я? Ах, да, Уолли! Нет,
такое теперь не часто случается. Уолли — центр нашего дома, этакий древний патриарх, который
оберегает наш с папой покой. Пока он с нами, ничего не может случиться. Уолли, я уже дома!, —
крикнула Сьюзен, переступая через порог и наклоняясь, чтобы снять обувь.
Гарри поспешил последовать ее примеру, пока его не обвинили в том, что он жуткий грязнуля.
Как только ботинки заняли свое место в углу, посреди комнаты немедленно материализовался
маленький сгорбленный домовый эльф в носке, надетом на шишковатую сморщенную головку подобно
ночному колпаку. Длинной седой бородой, путающейся в ногах, он напомнил Гарри Дамблдора,
однако, вместо роскошной мантии, расшитой золотом, он носил полосатую пижамку и веселенький
фартук с изображением котят, играющих в квиддич.
Пирамида