«В тот вечер, когда Хагрид рассказывал мадам Максим о своей матери —
помните, на статуе сидел жук!»
«Совершенно верно, — сказала Эрмиона. — И Виктор снял жука с моих волос,
когда мы говорили у озера. И, если я не ошибаюсь, Рита сидела на подоконнике в
классе Прорицания в тот день, когда твой шрам заболел. Так она весь год гонялась
за сенсациями».
«Значит, когда мы видели Малфоя у того дерева...» — медленно произнес Рон.
«Он говорил с ней, она была у него в руке, — продолжила Эрмиона. — Малфой,
конечно же, в курсе. Вот как она добывала все свои милые маленькие интервью с
учениками Слитерина. Им не было дела до того, что она делала что-то запрещенное,
главным было наговорить гадостей о нас и Хагриде».
Эрмиона забрала банку у Рона и улыбнулась, глядя на жука, который злобно
жужжал за стеклом.
«Я сказала ей, что выпущу ее, когда мы вернемся в Лондон, — продолжила она.
— Я наложила Неразбиваемое заклятье на банку, так что она не может
трансформироваться. И я велела ей отложить ее перо на целый год. Посмотрим,
пройдет ли у нее привычка писать гадости о людях».
Эрмиона со спокойной улыбкой положила жука в школьную сумку.
Дверь купе открылась.
«Очень умно, Грангер», — послышался голос Драко Малфоя. Крабб и Гойл
возвышались у него за спиной.
У всей троицы вид был еще более самодовольный и грозный, чем когда-либо.
«Итак, — медленно произнес Малфой, слегка продвигаясь в купе и оглядывая их
с ухмылкой. — Ты изловила жалкую репортершу, а Поттер опять любимчик Дамблдора.
Я потрясен».
Он ухмыльнулся еще шире. Крабб и Гойл смотрели искоса.
«Что, пытаетесь не думать об этом? — тихо сказал Малфой, глядя на сидящих в
купе. — Стараетесь не думать о том, что случилось?»
«Убирайся», — сказал Гарри.
В ушах у него зазвенело. Малфой давно не оказывался так близко с тех пор,
как перешептывался с Краббом и Гойлом во время речи Дамблдора о Седрике. Рука
Гарри потянулась к волшебной палочке под плащом.
«Ты не на той стороне, Поттер! Я предупреждал тебя! Я сказал тебе, что ты
должен быть разборчивее в выборе компании, помнишь? Когда мы встретились в
поезде, в первый день в Хогвартсе? Я советовал тебе не общаться с этим отребьем!
— он дернул головой в сторону Рона и Эрмионы. — Теперь слишком поздно, Поттер.
Их уничтожат в первую очередь, теперь, когда Лорд Тьмы вернулся! Нечистокровных
и любителей магглов — первыми! Нет, вторыми, Диггори был пер...»
Вдруг показалось, что кто-то взорвал в купе коробку с фейерверками.
Ослепленный взрывом заклинаний, выстреливших со всех сторон, оглушенный громовым
раскатом, Гарри заморгал и взглянул вниз.
Малфой, Крабб и Гойл лежали без сознания на пороге купе. Гарри, Рон и
Эрмиона стояли, закончив произносить каждый свое заклятье. И они были не одиноки
в этом.
«Мы поняли, что эта троица замышляла», — невозмутимо сказал Фред, наступая
на Гойла и входя в купе. Он держал свою волшебную палочку, и Джордж тоже, причем
он аккуратно наступил на Малфоя, следуя за Фредом.
«Интересный эффект, — заметил Джордж, глядя вниз на Крабба. — Кто
использовал Пузырчатое Заклятие?»
«Я», — отозвался Гарри.
«Ух ты! — усмехнулся Джордж. — А я использовал Ватные Ноги. Кажется, их
нельзя смешивать. Смотрите, у него по всему лицу растут маленькие щупальца. Что
ж, давайте уберем их отсюда, они не слишком украшают интерьер».
Рон, Гарри и Джордж пинали и перекатывали Малфоя, Крабба и Гойла, пока не
вытолкали в коридор. Те всё ещё были без сознания и выглядели один ужаснее
другого — из-за полученной смеси заклинаний. Затем Рон, Гарри и Джордж вернулись
в купе и закрыли дверь.
«Кто хочет сыграть в подрывного дурака?» — поинтересовался Фред, вынимая
карты.
В середине пятой игры Гарри решил спросить:
«Так ты скажешь нам, наконец, — обратился он к Джорджу, — кого вы
шантажировали?»
«О, — загадочно отозвался Джордж, — про это».
«Да это неважно, — сказал Фред нетерпеливо. — Так, ерунда. Теперь-то уж
точно».
«Мы бросили эту затею», — пожал плечами Джордж.
Но Гарри, Рон и Эрмиона продолжали выспрашивать и, наконец, Фред сказал:
«Ладно, ладно, если уж вы действительно хотите знать... Это был Людо
Коробейник».
«Коробейник? — воскликнул Гарри. — Вы хотите сказать, что он был
замешан...»
«Да нет, — вздохнул Джордж. — Ничего подобного. Глупый пройдоха. У него ума
не хватило бы».
«Так что же тогда?» — спросил Рон.
Фред замешкался, затем сказал:
«Вы помните как мы с ним поспорили на Кубке Мира по Квиддитчу? О том, что
Ирландия выиграет, но Крум поймает Снитч?»
«Разумеется», — ответили Гарри и Рон.
«Ну так вот, этот жулик заплатил нам лепреконским золотом, полученным от
ирландских талисманов».
«Ну, и?»
«И, — раздраженно сказал Фред, — оно исчезло. На следующее утро его уже не
было».
«Но это, наверное, была ошибка, ведь могло так получиться?» — спросила
Эрмиона.
Джордж невесело засмеялся.
«Да, так мы сначала и подумали. Мы решили, что, если ему напишем и скажем,
что он ошибся, он расплатится. Но он проигнорировал наше письмо. Мы пытались
поговорить с ним об этом в Хогвартсе, но он все время сторонился нас, изобретая
разные причины».
«В конце концов он оказался довольно пакостным типом, — продолжил Фред. —
Заявил нам, что мы слишком молоды для азартных игр, и что ничего он нам не
отдаст».
«Тогда мы потребовали, чтобы он вернул хотя бы наши деньги», — сердито
сказал Джордж.
«Неужели он отказался?» — ахнула Эрмиона.
«Угадала», — ответил Фред.
«Но это же были все ваши сбережения!» — произнёс Рон.
«Ох, не напоминай, — продолжил Джордж. — Разумеется, в конце концов, мы
поняли, в чём дело. У отца Ли Джордана тоже были трудности, когда он пытался
Пирамида