и всё такое, но это не значит, что хитрый Тёмный маг не сможет его одурачить...»
«Почему тогда Снэйп спас Гарри жизнь в первый год учебы? Почему он не дал
ему умереть?»
«Не знаю — может, он решил, что Дамблдор его выгонит...»
«А ты как думаешь, Сириус?» — сказал Гарри так громко, что Рон и Эрмиона
замолчали.
«Я думаю, что они оба в чем-то правы, — сказал Сириус, глубокомысленно
глядя на Рона и Эрмиону. — С тех пор, как я выяснил, что Снэйп здесь преподает,
я задался вопросом, почему Дамблдор его взял. Снэйп всегда увлекался Тёмным
Искусством, он был известен этим ещё в школе. Он был скользким, и хитрым, и
никогда не мыл голову, — добавил Сириус, и Гарри с Роном усмехнулись друг другу.
— Снэйп знал больше проклятий при поступлении, чем половина ребят в седьмом
классе. И он учился в Слитерине, почти все выпускники которого стали
Пожирателями Смерти».
Сириус начал называть имена, загибая пальцы.
«Розиер и Вилкс — оба были убиты Аурорами, за год до падения Волдеморта.
Лестранги — муж и жена — находятся в Азкабане. Авери — из того, что я слышал, он
выпутался из неприятностей, сказав, что действовал под Заклятием Империус — он
всё ещё цел. Но, насколько я знаю, Снэйп никогда не был даже обвинён в
причастности к Пожирателям Смерти — не то, что бы это много значило... многие из
них так и не были пойманы. И Снэйп конечно достаточно умён и хитер, чтобы
держаться подальше от неприятностей».
«Снэйп довольно хорошо знает Каркарова, но старается держать это в тайне»,
— сказал Рон.
«Да вы бы видели лицо Снэйпа, когда Каркаров вчера заявился на Алхимию! —
быстро сказал Гарри. — Каркаров хотел поговорить со Снэйпом и сказал, что тот
избегает его. Каркаров волновался. Он показал Снэйпу что-то на своей руке, но я
не видел, что это такое».
«Он показал Снэйпу что-то на руке? — переспросил Сириус, глядя на Гарри с
искренним изумлением. Он встревожено провел пальцами по своим немытым волосам,
затем снова пожал плечами. — Ладно, я тоже не имею ни малейшего представления...
Но если Каркаров взволнован, и пришел к Снэйпу за советом...»
Сириус посмотрел на стену пещеры, затем скорчил расстроенную гримасу.
«Остаётся еще факт, что Дамблдор доверяет Снэйпу, а я знаю, что многие
другие люди не смогли заслужить доверия Дамблдора… Я не представляю, чтобы он
мог позволить Снэйпу преподавать в Хогвартсе, если тот когда-нибудь работал на
Волдеморта».
«Почему тогда Дикий Глаз и Кривуч так хотели обыскать его кладовую?» —
упрямо возразил Рон.
«Ну... — медленно сказал Сириус, — я не стану упрекать Хмури Дикого Глаза в
том, что он обыскал кабинет каждого преподавателя, когда приехал в Хогвартс. Он
серьёзно относится к своему предмету. Я вообще не уверен, что он кому-нибудь
доверяет. И после всего, что он пережил, это не удивительно. Хотя в его пользу
можно сказать, что он никогда не убивал, будь у него другой выход. Он всегда
оставлял людей в живых, когда это было возможно. Он был жесток, но никогда не
опускался до уровня Пожирателей Смерти. Кривуч же... Он — другое дело... Может,
он действительно болен? Если да, то как он дотащился до кладовой Снэйпа? А если
нет... Чем он занимается? Что такое важное он делал на Кубке Мира, что он не
появился в Верхней Ложе? Что он делает, в то время как должен судить Турнир?»
Сириус замолчал, уставившись на стену пещеры. Конклюв бродил по каменному
полу, ища, не пропустил ли он какую-нибудь косточку. Наконец, Сириус посмотрел
на Рона.
«Ты говоришь, твой брат — персональный помощник Кривуча? Ты не мог бы
спросить его, видел ли он Кривуча в последнее время?»
«Можно попробовать, — с сомнением сказал Рон. — Лучше постараться, чтоб это
не прозвучало так, будто я в чём-то подозреваю Кривуча. Перси его боготворит».
«И ты мог бы, заодно, пробовать выяснить, напали ли они на какой-нибудь
след Берты Джоркинс», — сказал Сириус, показывая на статью из Ежедневного
Оракула.
«Коробейник сказал, что они пока ничего не нашли», — ответил Гарри.
«Да, он упоминается в статье, — сказал Сириус, кивая на газету. — Бушует по
поводу того, какая у Берты плохая память. Может, она изменилась с тех пор, как я
её знал, только у той Берты память была что надо — очень странно, правда? Она
была туповата, но память на сплетни у неё была превосходная. Из-за этого она
попадала в большие неприятности; никогда не понимала, когда надо вовремя закрыть
рот. Вряд ли она была ценным работником Министерства... Возможно, именно поэтому
Коробейник не торопился её искать...»
Сириус зевнул и потёр глаза.
«Сколько времени?»
Гарри посмотрел на часы, и вспомнил, что они не работают после его заплыва
в озере.
«Пол четвёртого», — сказала Эрмиона.
«Вам пора в школу, — сказал Сириус, поднимаясь. — А теперь слушайте... — он
внимательно посмотрел на Гарри. — Я не хочу, чтобы ваша компания сбегала из
школы, чтобы увидеть меня, ясно? Просто пошли мне записку. Я хочу быть в курсе.
И не смейте уходить из Хогвартса без разрешения. Это будет идеальной
возможностью напасть на тебя, Гарри».
«До сих пор на меня никто не нападал, кроме дракона и пары Тихомолов», —
возразил Гарри.
«Всё равно... Я вздохну свободно, только когда этот Турнир наконец
закончится, а это случится лишь в июне. И если будете говорить обо мне промеж
собой, зовите меня Нюхачом, ладно?»
Он отдал Гарри пустую обертку и флягу и потрепал Конклюва.
«Я провожу вас до окраины, — сказал Сириус, — посмотрю, может, найду ещё
газет».
Он обернулся чёрным псом перед тем, как выйти из пещеры. Они вместе
спустились с горы, через усыпанную валунами равнину назад к ступенькам. Здесь он
разрешил им погладить себя по голове и отправился в обход предместий. А Гарри,
Рон и Эрмиона направились назад в Хогвартс.
«Интересно, знает ли Перси историю Кривуча? — спросил Рон, когда они шли к
замку. — Хотя, может, его это не волнует... может, его это только заставляет ещё
больше восхищаться Кривучем. М-да, Перси любит правила. Он просто сказал бы, что
Кривуч отказался нарушить их ради собственного сына».
«Перси никогда не бросил бы члена своей семьи Дементорам», — строго сказала
Эрмиона.
«Не знаю, — вздохнул Рон. — Если б он подумал, что мы стоим на пути его
карьеры... Перси очень честолюбив, понимаете...»
Они поднялись в вестибюль, где до них донеслись восхитительные запахи обеда
из Большого Зала.
«Бедный старина Нюхач, — прошептал Рон. — Он действительно тебя любит,
Пирамида